Екатерина Барабаш
Джейн Фонда выпускает Кристиана Мунжу в большую жизнь.
Фото Reuters
С самого утра в воскресенье Круазетт нервничала – объявления лауреатов здесь ждут всегда с немалым трепетом, зная, что Каннское жюри, как правило, непредсказуемо и все текущие фестивальные рейтинги обычно разлетаются в прах под натиском буйной фантазии председателя жюри.
Стивен Фрирз оказался очень спокойным и здравомыслящим президентом жюри и решил не становиться героем газетных баталий, а раздал призы так, чтобы все были довольны. Или почти все. Или многие. «Золотую пальмовую ветвь» отдали румынскому фильму «4 месяца, 3 недели, 2 дня» Кристиана Мунжу – картине, показанной в первый день фестиваля и продержавшейся в фаворитах до конца. Редкий случай – выбор критиков, давших румынам приз ФИПРЕССИ, совпал с выбором жюри. Такого единения в обозримом прошлом не было и, возможно, уже не будет.
Почему жюри отдало предпочтение именно этой картине – понять можно. Хорошего кино в этот раз в Каннах было много – начиная от труднопроходимого «Тихого света» Карлоса Рейгадаса и кончая развеселым «Доказательством смерти» Квентина Тарантино. По ходу дела, в скобках, выразим удивление таким странным переводом названия фильма. «Death Proof», конечно, могло бы быть и «доказательством смерти», если б другой контекст. Однако череп и кости на капоте машины героя-садиста и его уверенность в безнаказанности, а также заверения, что он death proof, все-таки убеждают в том, что герой – не доказательство смерти, а бессмертный или нечувствительный к смерти. Что-то в таком роде. Впрочем, трудности перевода – беда нашего проката, выпускающего фильмы порой под неузнаваемыми и не имеющими отношения к реальному положению вещей названиями.
Так вот, хорошего кино было много, но только румынская картина оставалась бесспорной на протяжении всего фестиваля. Она вполне традиционна, не претендует на художественные открытия, авторские заносы ей не свойственны, но простота, с которой ведется повествование, как раз и обнаруживает ту запуганность, тот страх, которые стали вторым «я» нас, переживших советскую власть. Действие фильма происходит в последние дни правления Чаушеску, и молодому режиссеру удалось передать страх, отвращение, загнанность людей, живших в ту эпоху.
Гран-при, вторая по значимости каннская награда, ушла к японской картине «Утренний лес» Наоми Кавасе, душещипательной истории неожиданной дружбы медсестры дома инвалидов и пациента. Гас Ван Сент за «Параноид-парк» удостоился специального юбилейного приза, лучшим сценарием признали сценарий к фильму Фатиха Акина «На краю небес», лучшим режиссером назвали Джулиана Шнабеля за картину «Скафандр и бабочка».
«Пальму» за женскую роль увезла в Южную Корею молодая актриса Янь Ду Янь, отлично сыгравшая мать, потерявшую сына и пытающуюся заполнить черную пустоту. Ну а главным мужчиной Каннского фестиваля объявили Константина Лавроненко – главного героя «Изгнания» Андрея Звягинцева. Последнее вызвало недоумение у всех, и объяснить это можно только тем, что «Изгнанию» непременно надо было что-то дать, чтобы уравновесить пощечину России в виде выскочившего фильма о Литвиненко. Поскольку фильм не потянул ни на какой весомый приз, решили отделаться легким испугом, наградив исполнителя главной роли. На лучшего мужчину Круазетт Лавроненко явно не тянет – очень фактурное лицо, мужские повадки, «сурьезный» взор. Дальнейшее – молчанье. Невиртуозный, статичный красивый мужчина на фоне еще более красивых декораций и красивой женщины. При том что конкурс был переполнен действительно высококлассными актерами – например, Хавьер Бардем в роли маньяка-убийцы с оксигеновым баллоном, – выбор жюри раздосадовал. Так что можно считать, что через Лавроненко с нами расплатились за Литвиненко.
Словом, юбилейный Каннский фестиваль прошел почти без скандалов, ровно и пристойно. Жюри не позволило себе порезвиться, Кустурица уехал заслуженно без награды, победил действительно сильный фильм, Сокуров сейчас опять обидится и пообещает больше никогда свои фильмы никуда не отдавать. И опять отдаст. Если бы не документальное кино про Литвиненко, которым французские власти расписались в своем отношении к России, сделав кинофорум полигоном для первого удара, можно было бы спокойно забыть о юбилейном Каннском фестивале до следующего...
Канны–Москва
Дарья Гармоненко