Екатерина Барабаш Как любое многодневное мероприятие, Каннский фестиваль начинает набирать обороты к середине. Старая история: первые дни все, кто приехал сюда работать, перекидываются вялыми репликами: «Ну что?» – «Да пока ничего, скучно». Церемония открытия обычно не так чтобы богата узнаваемыми персонажами, зато через три-четыре дня звезды начинают сыпаться на Лазурный берег тропическим ливнем. Сейчас в непосредственной близости от Палэ де фестиваль по роскошным гостиницам рассыпаны Анук Эме и Фанни Ардан, Леонардо Ди Каприо и Жан-Клод Ван Дамм, Джулианна Мур и Микки Рурк, Энди Макдауэлл и Томми Ли Джонс, Катрин Денев и Курт Рассел, Венсан Кассель и Шэрон Стоун┘ Как правило, звезды, за редким исключением, заезжают сюда на два дня и отбывают, отпиарившись. Поэтому если в последний день фестиваля вы встретите на Круазетт вернувшегося участника, знайте – он приехал за наградой.
О приезде звезд, не занятых в конкурсных фильмах, сообщается редко. Удивительно, что на таком маленьком пятачке, где по вечерам чувствуешь себя на переходе с «Лубянки» на «Кузнецкий мост», можно не знать, что происходит в пяти метрах от тебя. К журналистам многие звезды не выходят, интервью решительно не дают, а, окружив себя местной охраной, перебегают с одной закрытой вечеринки на другую. В Каннах журналисты не делятся на мэтров и бегунков. Бегают все. Некоторые ездят на велосипедах, арендованных еще в феврале через интернет.
Леонардо Ди Каприо стал чем-то вроде Брижжит Бардо в мужском обличье. Та борется за животных, Ди Каприо – шире – за природу и экологическую чистоту вообще. В Канны он приехал с собственной документальной картиной, показывающей ужасы нарушенного природного равновесия, и речью в защиту окружающей среды. Речь была страстной, фильм – в меньшей степени. Забыли спросить Ди Каприо: если Бардо не носит мехов и кожи, то он, наверное, передвигается на велосипеде и электромобиле?
Впрочем, соревноваться в пассионарности с Майклом Муром кишка тонка у любого. Обладатель двухлетней давности «Золотой пальмовой ветви» за «Фаренгейт 9/11» в этот раз ступил на каннскую землю не в сандалиях, а в приличных ботинках. Бороду Мур сбрил и перестал быть похожим на бородатую Новодворскую, а стал похож просто на Новодворскую. Муровский документальный фильм «Sicko» был показан вне конкурса. «Мне не нужна вторая «Золотая пальмовая ветвь», признался оскароносец, сильно подозревая всякого в неумеренной любви к нему. И то правда – как не любить такого? Любого заставит возненавидеть Америку, население которой близко к вымиранию по причине несовершенства системы здравоохранения. То ли дело на Кубе, куда Мур приехал выяснить состояние здравоохранения. В этой благословенной стране лекарство, что в Америке стоит 100 долларов, продается за 5 центов, и кубинцы ходят по острову со счастливыми улыбками. С какими лицами ходят заключенные Гуантанамо – неизвестно, Мур не показал, но сообщил, что там медицина бесплатная вообще. Как жаль, что поборник бесплатной медицины не успел перебраться вовремя в Советский Союз – там уж он бы ее наелся на всю творческую жизнь. Фильм Мура везли специальным самолетом, в обстановке большой секретности, о чем Мур заранее и сообщил. Маски-шоу с участием ФБР и ЦРУ не состоялись. Вот такой хитрый Мур. А то бы напали, поймали, арестовали, велели паспорт предъявить┘ Вырванные из контекста бушевские глупости – фирменное блюдо Мура – на этот раз опять были поданы утопленными в слезах простых американцев, денно и нощно задыхающимися в тисках так называемой американской демократии. Трудно сказать наверняка, что было бы эффективнее – позвать неистового Майкла на наше телевидение в поддержку┘ ну ясно кого или все-таки, учитывая тот факт, что ясно кто в рекламе давно не нуждается, предложить нашим телевизионщикам пройти курс молодого бойца у предвыборного художника Майкла Мура.
А в воскресенье здесь произошло событие из ряда тех, о которых обычно говорят «никогда еще не», «раньше никогда» и т.п. На одну сцену, на общую пресс-конференцию в три ряда воссели 30 с лишним кинорежиссеров – цвет и квинтэссенция мирового кинематографа. Все они были приглашены директором Каннского фестиваля Жилем Жакобом принять участие в юбилейном проекте «У каждого свое кино». Каждый из приглашенных должен был снять трехминутный сюжет, так или иначе связанный с кино. Среди цветов мирового кинематографа оказался и Андрей Кончаловский, создавший, может, и не самый лучший, но вполне трогательный сюжетец из российского кинотеатра.
Действительно, одновременно на 100 квадратных метрах – Дэвид Кроненберг и Рауль Руис, Такеши Китано и Вим Вердерс, Роман Полански и Тео Ангелопулос, Мануэль ди Оливейра и Гас Ван Сент, Кен Лоуч и братья Коэны, Аки Каурисмяки и Чен Кайге┘ Все, кроме Ларса фон Триера, участвующие в проекте сбились в кучу на ярмарку тщеславия. Триер приехать не смог, он лечит депрессию и обещает в ближайшие пару лет ничего не снимать. Его трехминутный сюжет настолько брутален, что сомневаться в душевном равновесии датского гения не приходится. Герой ролика, которого играет сам Триер, со спокойным удовольствием рубит топором соседа по кинотеатру, замучившего того своими неуместными разговорами. Изрубив несчастному лицо, герой садится и уже без помех смотрит кино.
Больше всех на ярмарке тщеславия, на которой сплошь знаменитости торговали собственным продуманным имиджем, прибарахлился Роман Полански. Сначала он опоздал на 40 минут, потом вдруг на пресс-конференции набросился на журналистов, признавшись в своей искренней ненависти к ним за их равнодушие и продажность, и демонстративно покинул зал. Репутация героя дня в воскресенье была ему обеспечена.
Вечером он шел к красным ступенькам на премьеру. Удалось перехватить его и на бегу поинтересоваться, что за базар такой нефильтрованный, что за пароксизм ненависти. Полански сквозь зубы заявил, что не желает разговаривать, и исчез за плотным рядом полицейских в парадной форме. Мы вас тоже очень любим, пан Полански.
Канны
Дарья Гармоненко