Екатерина Барабаш
«Внутренняя империя» населена очень странными персонажами, неизвестно откуда взявшимися и неизвестно куда потом пропадающими.
Кадр из фильма
Я призываю всех журналистов быть честными перед самими собой и перед читателем. Я не смогла досмотреть до конца фильм Дэвида Линча «Внутренняя империя», и простите, что при этом у меня хватает наглости навязчиво призывать всех, кто ценит талант, а не дважды два в искусстве, посмотреть эту картину. Просто Линч настолько выбивается из общей массы даже самых талантливых и самых загадочных, что невольно поддаешься обаянию его сюрреализма, всей этой мешанины на экране и в голове, что и сам начинаешь делать то, чего раньше не делал. Например, уходить, не досмотрев фильм. Прямым текстом агитировать его посмотреть. Признаваться, что написать рецензию на этот фильм не в состоянии. И все же что-то писать, да еще от первого лица – иначе невозможно. Отстраненно никак нельзя.
Фильм идет три часа. Я ушла через два часа десять минут. Мне по крайней мере так кажется, хотя, когда речь идет о Линче, время ведет себя как попало, то сжимаясь, то разжимаясь. Если вы пересмотрели все фильмы Линча и думаете, что, раскусив «Малхолланд драйв», теперь подкованы по части распознавания линчевских сюжетов, спешу огорчить. «Малхолланд драйв» – паззл для детсадовцев, «Внутренняя империя» – уравнение с ...дцатью неизвестными, у которого нет и не может быть решения. Теорема Ферма, если угодно.
По правилам надо сначала вкратце пересказать сюжет. Что ж, можно попробовать. Голливудская актриса Никки (Лора Дерн) начинает съемки в фильме английского режиссера (Джереми Айронз) и заводит роман с партнером по съемочной площадке, что приводит к разного рода неурядицам. Параллельно оказывается, что фильм, в котором она снимается, – ремейк какого-то польского фильма, который не был закончен, потому что актеров, там снимавшихся, поубивали. На этом позвольте разумную часть повествования закончить, потому что все сказанное дальше может быть использовано против меня.
Искривляется пространство и время, и вот мы уже в какой-то квартире с проститутками. У кого-то в животе отвертка. Через равные промежутки времени на экране появляется сцена, где три громадных кролика ведут свою неспешную домашнюю жизнь – крольчиха гладит белье, кролик сидит на диване под торшером, другой кролик входит и выходит. Говорят они с сильным польским акцентом, и видеть это кэрролловское царство жутковато.
«Внутреннюю империю» показывали вне конкурса на последнем Венецианском кинофестивале. Подозреваю, что аудитория разделилась на три неравные части: первая была искренне заворожена линчевским миром жутковатой красоты, вторая спала, третья думала, как уйти, чтобы не было неудобно. Если вы заснете – не корите себя потом, не огорчайтесь из-за собственной примитивности. Этот фильм – не для того, чтобы его понимали, и не для того, чтобы на нем не спали. Он для того, чтобы вы испытали максимум возможных эмоций, не пытаясь объяснить себе их происхождение. Все равно не объясните. Кролики – это страшно? Да вроде нет. Только попробуйте объяснить, почему хочется спрятаться под кресло, когда крольчиха гладит белье. Да просто потому, что это Линч.
«Внутренняя империя» – это вы сами, это ваш мозг, это ваши эмоции. Линч не претендует на то, чтобы его поняли. И всегда об этом честно говорит. И никогда ничего не объясняет. Все, что происходит на экране, так или иначе отзывается в вашей голове. Вы то заворожены, то напуганы, то запутаны – это не важно. Но эмоции ваши в работе, душа незаметно трудится. Для кого-то – быть может, вхолостую. Это для тех, кто кроме боевиков, другого кино не признает.
Простите меня, я не досмотрела до конца. Я просто устала чувствовать, как кто-то невидимый жонглирует моими эмоциями. Силы меня покинули, и я нырнула прочь.
Через неделю в аэропорту Венеции я встретила Джереми Айронза. Вот кто мне был нужен, вот кто избавил бы меня от комплекса собственной неполноценности. «Мистер Айронз, вы что-нибудь поняли в фильме Линча, все-таки вы сыграли там одну из главных ролей?» Без тени смущения актер признался, что не понял ровным счетом ничего, а на премьере и вовсе заснул (ага, один-таки признался). Но такого внутреннего напряжения, как на съемках «Внутренней империи», и такого удовольствия от работы он не испытывал давно.
