Женская доля, или По одному Якобсону до и после

В разделе «балет/современный танец» на минувшей неделе «Золотая маска» представила три коллектива: «Крепостной балет» и Театр балета имени Леонида Якобсона из Санкт-Петербурга и екатеринбургский «Эксцентрик-Балет Сергея Смирнова».

Озаботившись вечным вопросом о том, «как важно не поддаться обстоятельствам и сохранить себя», претендент на звание лучшего хореографа и художественный руководитель «Крепостного балета» Елена Прокопьева изобрела велосипед. Вернее – спектакль «Она едет на велосипеде». Она – это нарочито (читай – трогательно) неуклюжая героиня, упорно не поддающаяся, но все же беззащитная. Ведь она так мечтательна. А мир так жесток. Мамины каблуки, тряпичные куклы, трехколесный велосипед и чаяния принца в нечаянном знакомом. Это – чтобы умилиться и посочувствовать. Вареная колбаса в белковой оболочке (в виде боксерской груши на растяжке), одноногий столик из общепитовской стоячки и брутальные ласки в ассортименте. Это – чтобы из глубины души вздохнуть и, покидавшись, сколь положено, на стену, утешиться кричащими страстями Великого немого. Там мужиков травят почем зря. Там – вампы. Платья, шляпки, жемчуга┘

Любопытно, что совершенно уже, казалось бы, феминизированное сознание наше, по сути, остается абсолютно архаичным. Женщина априори не самоценна. Сохранит ли она верность мечте или «погасит огонек внутри», зависит не от ее воли, а от того, кто встретится ей на жизненном пути. Судьба играет ею, как тряпичной куклой. Даже стремясь сохранить себя, она танцует под чью-то дуду. Вот и получается: жена да прилепится к мужу (причем вовсе не обязательно к своему), и не просто прилепится, а непременно влипнет. Этот вон, в красном, вместе с девичьей честью отнял велосипед. Зато тот, в оранжевом, даром что неказистый, не посмотрел ни на что и груженный символикой и семантикой велосипед вернул. Так что, девочки, ищите себя, вернее – его. Вернее┘

В отличие от «модерн-балета» Елены Прокопьевой «данс-спектакль» Сергея Смирнова «Выше неба» не перескажешь. Зато перечувствуешь. «Эксцентрики» – интуитивисты. Спектакль рождается из импровизации. Импровизация – из настроения. А что такое настроение? Игра ассоциаций и ритмов. Шлейф почти улетучившихся ароматов. Неутихающая боль. Свобода поэтического взгляда. Широкий, вольный вздох. Строго говоря, не имеет значения, какое имя носит очередной опус – донкихотовское «Выше неба», или «Голос» (лауреат «Золотой маски-2002»), или «Тряпичный угол» (лауреат «Золотой маски-2005»). В спектаклях «Эксцентрик-балета» всегда есть живое чувство, но нет душевного стриптиза. Они не создают манифестов, не выдвигают лозунгов. Все – наитие. И все – правда. Их особый язык можно понять, но на нем не нужно разговаривать. И менталитет можно станцевать. Но нельзя пересказать. Как бессмысленно пересказывать, какого цвета каждая точка в картине пуантилиста или какой эффект, например, может произвести сочетание юбки-шопеновки с деревенскими ситцевыми кофточками и косынками.

После аскетичного зала РАМТа, давно и органично слившегося в сознании москвича с современным танцем, настоящей феерией стало представление в неизменно праздничной «Новой опере» очередного балетного номинанта. Через 35 лет после премьеры ее участники, а ныне педагоги-репетиторы Театра балета имени Леонида Якобсона вернули зрителю шедевр великого выдумщика. Жаль, что в начале 1970-х не было «Золотой маски». А уж как жаль, что сегодня нет Якобсона┘ «Экзерсис ХХ» представлен в номинации «Лучший балетный спектакль». И он действительно – лучший. Балетный класс под музыку Баха в аранжировке Swingle Singers и Play Bach укоренен в своем времени, апеллируя к моде, стилистике и пристрастиям рубежа 1960–1970-х годов. И при этом он – вне времени. Вспоминая о Якобсоне, принято сетовать и вздыхать: держали и не пущали. Поломали жизнь. А он в шестьдесят семь создал спектакль-праздник, спектакль-фейерверк. Создал из такого сора. В ежедневной классной рутине увидел и передал всю прелесть живой классики. С юмором и совершенно всерьез. Несказанное изящество и вихревые темпы. Хореографическая глиптика. Хрустальная резьба.

Впервые за последние (приходится признать, уже многие) годы мы увидели вдруг, как нынешнее поколение исполнителей, никогда оригинала не видевших, заражено этим восторгом, за который можно простить и некоторые технические огрехи. Вот он, рецепт нашей молодости: по одному Якобсону до и после. Особенно в ненастные дни.