После призрачного бала

Екатерина Максимова открывает выставку, посвященную Брянцеву.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)

В огромном атриуме Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко открылась фотовыставка, посвященная бывшему главному балетмейстеру театра Дмитрию Брянцеву. Сейчас ему исполнилось бы 60 лет, если б несколько лет назад Брянцев не пропал во время поездки в Чехию. Концов этого трагического происшествия так и не нашли. И, глядя на снимки хиппаря в кожаном жилете (это в советское-то время!) и в пестрой рубахе, веришь, что молодой Дима Брянцев был честен с самим собой, когда говорил: «Меня может остановить только пистолет или бомба»...

Его часто снимали со смеющимся выражением хитрого лица, в котором как будто слились черты монголов и кавказцев. Кстати, национальную эклектику Брянцев любил и в творчестве. Об этом у него есть шутливая пластическая реплика – «Румынский танец еврейских цыган». За богатую фактуру и природный артистизм Брянцева ценили кинорежиссеры. На выставке повешены фото с киносъемок: хореограф, ставший киноактером, в белом цилиндре рядом с белой лошадью. Это фильм «Копилка», в котором он и ездил верхом, и ставил танцы. В «Днях затмения» Александра Сокурова Брянцев тоже снялся. И еще сыграл роль в картине «Смерть Таирова», про великого театрального режиссера, у которого Сталин закрыл театр. Брянцев сыграл рядом с Михаилом Козаковым – Таировым и Аллой Демидовой – Алисой Коонен, женой Таирова. Он запечатлен в кадре из фильма с набеленным лицом, точно печальный Пьеро.

Брянцев родом из Ленинграда, но много работал в Москве – и танцовщиком, и хореографом. Темы его балетов резко менялись от премьеры к премьере, и спектакли, конечно, по-разному выглядели (хореографа с неуемным темпераментом бросало из огня да в полымя). Вот женщины в металлических лифчиках с заостренными концами и ванна с водой прямо на сцене – это библейская «Саломея». А это скифы из одноименного балета в звериных масках и ковбои из «Ковбоев»: укротители коров пляшут в стетсонах, их подружки – в клетчатых юбчонках. Вот мелодраматическая «Дама с камелиями»: негодяй, по имени и облику Лысый, картинно мучает чахоточную Маргариту. И рядом – кадры из балета «Девять танго и Бах», само название которого полярно.

Громогласный голос Брянцева, его любовь к женщинам, верность в дружбе и пристрастие к анекдотам были известны всей Москве. На снимках Брянцев часто хохочет: то с Марком Захаровым, то с сыном Ваней, то с закадычным другом Николаем Караченцовым. Даже в экстремальных условиях, до которых Брянцев бывал охоч, он умудряется улыбаться, будь то дайвинг, охота с ружьем или забавы на горных лыжах. Он не любил изображать «белую кость и голубую кровь», но с легкостью преображался в джентльмена, когда было надо. На фотографии с его юбилейного вечера – он в смокинге и в галстуке-бабочке идет по проходу театра, приветственно вскинув руки.

С 1985 года он был главным балетмейстером Музыкального театра, куда попал из Ленинграда не в последнюю очередь хлопотами московских артистов – труппа Музыкального театра захотела Брянцева в худруки после постановки им балета «Конек-Горбунок» двумя годами ранее. На театральных капустниках в театре часто пародировали брянцевскую фирменную походочку вразвалку, выпятив живот, а после балета «Укрощение строптивой» постановщика регулярно изображали с хлыстом в руке, которым Петруччо в балете как бы охаживал непокорную Катарину. В широких зрительских кругах Брянцев прославился телебалетом «Галатея», в котором солировали Екатерина Максимова и Марис Лиепа: они разыграли танцверсию «Моей прекрасной леди». На выставке есть кадры из этого фильма: Максимова в нелепой огромной шляпе, сплетя точеные ноги, «едва» удерживается на пуантах, а Лиепа, элегантный профессор танца, учит цветочницу держать пятую позицию.

Дмитрий Брянцев хотел создать собственный балетный коллектив и даже провел его презентацию. Не вышло. Он копал землю под символическую закладку нового здания Музыкального театра, мечтая в нем поработать. Не получилось, хотя самим ремонтом театр во многом обязан Брянцеву (его любил мэр Юрий Лужков). После безвременной и непонятной гибели Брянцева остались балеты, которым суждена разная сценическая жизнь. Но на выставке в Музыкальном театре стоит запомнить одну фотографию. Полутемная сцена и море тюля, в котором возвышаются островки неоромантических «шопеновских» дуэтов. Это лучший спектакль Брянцева – «Призрачный бал», одно из главных российских достижений в балете за последние десятилетия.