В плену у 'псевдо'

В первом акте актерам удалось зацепить правду чувств. Сцена из спектакля «Глубокое синее море».
Фото Михаила Гутермана

Как же быстро наша молодая режиссура меняет символы веры! Буквально несколько сезонов назад Павел Сафонов поставил на Малой сцене Театра им. Евгения Вахтангова «Чайку», в которой строго осуждалась Нина Заречная за то, что предала не столько любовь Треплева, сколько идею их авангардистского театра. Она могла бы стать актрисой, но ей не хватило веры в театр, выстроенный у колдовского озера.

Затем Павел Сафонов не столь удачно, если не сказать совсем неудачно, поставил «Калигулу», но все-таки в продолжение поиска, начатого ранее. А сейчас бросился в другую крайность: за Камю последовал Реттиган с мелодрамой «Глубокое синее море». Это все равно, если бы Константин Треплев поставил бы на озере даже не пьесу Тригорина, а Крылова. Дело, правда, не столько в авторе. В конце концов режиссер может укрупнить текст и благодаря собственной трактовке, и игре артистов. И ведь в спектакле заняты первоклассные актеры труппы: Елена Сотникова (Хестер Коллер), Евгений Князев (Уильям Коллер), Владимир Вдовиченков (Фредди Пейдж). Нужен Сафонову Реттиган – пускай. Однако, зная прежние работы молодого режиссера, мы вправе ожидать от Сафонова иного типа театра, нежели тот, что явлен нам в последней постановке театра.

Это – антреприза, быстро сколоченная, роли разведены и отданы на откуп актерам, декорация существует вне задачи создать единую пространственную среду. Справа камин, слева проигрыватель, в глубине на подиуме водружена ванная. Почему такой почет ванной, так и осталось загадкой. Героиня в ней принимает только душ – обнаженное тело актрисы видно лишь за занавеской. Прямо скажем, маловато для эротически озабоченной части зрителя.

В первом акте добросовестно работают актеры. Здесь мастерства исполнителям главных ролей хватает, чтобы дать точную характеристику своим персонажам, отыграть конфликт, обозначить свои типажи. Всю режиссерскую волю необходимо было собрать во втором акте, поскольку события в пьесе имитируются, в права вступает американская жвачка: вторая попытка самоубийства героини и опять неудавшаяся; уход мужа, но в результате счастливое его возвращение. Пощекотали чуть-чуть нервы сытой публике, но в результате ее успокоили и отправили домой. Если Хестер Коллер художница, то почему видно, что на сцене лежат картины, нарисованные кем-то другим, поскольку почти ничего в доме, в обстановке не выдает этих занятий хозяйки. А ведь она не просто любительски мажет кисточкой у мольберта, а худо-бедно, но продает свои картины. Пусть хоть раз актриса бы вымазалась краской. Как она надышалась газом у камина, где ее находят в бессознательном состоянии, остается загадкой. Почему так быстро Хестер приходит в себя и появляется на сцене буквально через несколько минут здоровехонькой, без примет сильного отравления, тоже никак не объяснено.

Однако в первом акте актеры сумели зацепить правду чувств, приблизиться к существу конфликта в любовном треугольнике. Хестер – интеллектуалка, которая уходит от мужа – богатого юриста, разъезжающего на «Роллс-Ройсе», к простому парню из авиации. Благородный истеблишмент естественно играет Евгений Князев, а простого в чувствах героя – так же естественно – Владимир Вдовиченков. Рафинированным чувствам одного героиня Елены Сотниковой предпочитает первозданные, сильные чувства другого. Но с простотой, ворвавшейся в ее жизнь, врывается и упрощение отношений. И у новой супружеской пары возникает конфликт, потому что они принадлежат к разным мирам и социально, и интеллектуально. Любя Фредди за его безбашенность, стихию, балагурство, Хестер не готова признать тот порядок вещей, при котором он игру в гольф предпочтет ее дню рождения.

Когда является первый муж, то становится очевидным, что респектабельный и благородный судья больше подходит Хестер, – заботливый, любящий, понимающий ее натуру. Уж он бы точно не забыл ее дня рождения. В распутывании этих отношений актеры точны, остроумны, деликатны в игре. Однако все, что происходит потом, когда они осмысляют случившееся и ведут диалоги о причинах происшедшего, не поддержано режиссерски. Хестер обвиняет Уильяма в эгоизме чувств, но то, как играет Евгений Князев своего героя, оправдывая его во всем, заставляя если не усомниться в словах Хестер, то ожидать хоть каких-то сценически выраженных объяснений. Почему возвращается Фредди, который уходит от Хестер навсегда, уязвленный и оскорбленный ее попыткой покончить с собой? Он внятно, пусть и приняв на грудь немало алкоголя, объясняет, почему не способен остаться с Хестер. Однако ковбой не летит в Южную Африку, а возвращается опять к Хестер.

А ведь возможно было вытащить пьесу из плена псевдопереживаний, но именно этого и не случилось.