Марина Гайкович Вокруг выступления Вадима Репина в Москве интрига сохранялась почти до последнего момента – никто не знал, что он играет и с кем. Наконец, звезды сложились в пользу оркестра «Новая Россия» с Юрием Башметом за пультом и монографической программы из произведений Чайковского – причем каких! – увертюры-фантазии «Ромео и Джульетта», Скрипичного концерта и Шестой (Патетической) симфонии.
Таким образом, концерт Вадима Репина смодулировал в несколько гламурный вариант и стал событием заметным, о чем свидетельствовали тут и там мелькавшие в зале известные лица. В основном, конечно, близких культуре – одним из самых последних вошел в зал, например, Леонид Ярмольник с супругой.
Помня, как Башмет умеет разделаться с шедеврами (его Сороковая симфония Моцарта на фестивале памяти Олега Кагана просто «пошла под рояль»), от предстоящего вечера можно было ожидать всего чего угодно. В результате же оказалось, что симфонические пьесы прошли даже более гладко, чем с трепетом ожидаемое выступление Репина. Чувствовалось, что Башмет очень бережно относится к партитурам Чайковского. Его «Ромео и Джульетта» вопреки традиции, например, молодых дирижеров была не столько драматической с психопатическим наклонением, сколько сентиментальной, с прослушанными линиями и выстроенной логикой кульминаций, и это добавило исполнению особой трепетности и прелести. Шестая симфония, в общем, прошла без сюрпризов.
Но дуэт с Репиным стал как лакмусовая бумажка, так как здесь как раз и проявились слабости оркестра, и прежде всего то, что по степени одаренности и мастерства (если такие категории можно применить к коллективу), солист, безусловно, находится на недостижимо высоком уровне. Репин играет этот концерт с двенадцати лет, и естественно, что этот опус (хотя он и не входит в тройку его самых любимых концертов) волей-неволей ему приходится исполнять часто. Как музыкант талантливый, каждый раз он находит новые, пусть и микроскопические, повороты и изгибы, новые нюансы течения музыкальной материи. И вот это и представляет особую сложность для оркестра – даже не просто суметь среагировать и пойти за солистом, а быть предельно чутким организмом, который, не задумываясь, следует за мыслью солиста. В этом отношении его последнее выступление в Москве с оркестром Мариинского театра (концерт Шостаковича на закрытии Пасхального фестиваля) было куда более показательным – неудивительно: оркестр Валерия Гергиева, по последним данным, признан одним из десяти лучших в мире. Хотя, надо сказать, что сейчас и Репин перегнул в своем желании представить московской публике инкрустированный опус, где мельчайшая деталь отточена и слышна. В первой части тут и там вылезали обидные мелочи: то фальшивая нота промелькнет, то пассаж смажется. Но к финалу Репин, чей пламенный темперамент обуздало мастерство, как говорится, показал высший класс музыканта, который способен на идеальные с музыкальной и технической точки зрения интерпретации.
