Григорий Заславский
«Ревизор» в Малом театре – коллекция не масок, а типов. Сцена из спектакля.
Фото Михаила Гутермана
Для юбилея выбрали «рядовой» спектакль, «На всякого мудреца довольно простоты», где Панкова играет Манефу.
Глядя на Панкову, слушая ее хрипловатый низкий голос, поражаешься ее жизнелюбию, самоиронии, юмору и одновременно – памяти, сохраняющей великие традиции Малого, традиции ремесла в том числе. И тут понимаешь, что нынешняя мода на Малый не случайна. Ремесло снова в цене, снова вызывает уважение.
В этом – одно из объяснений успеха «Ревизора» в постановке Юрия Соломина. Полгода спустя после премьеры – сумасшедшие аншлаги. Для Соломина режиссура – не поиски оригинальной формы. Режиссура для него заключена в поиске оригинального, то есть изначального, авторского смысла. «Ревизор» в Малом, как «Ревизор» у Гоголя, – это целая коллекция типов, не масок, а образов. Даже трактирный слуга (Евгений Куршинский) здесь имеет свою историю и запоминающийся характер. Тем более – Земляника (Александр Клюквин), внешне похожий на Василия Жуковского, с такими же растрепанными бачками, в сцене, предшествующей взятке, стоит, едва душа теплится, в руке дрожит цветок. Зачем цветок? Откуда цветок?.. Говоря словами Гоголя – так уж видно судьба. Без цветка его вообразить невозможно.
Премьерный спектакль Малого театра позволяет всю историю с приездом и отъездом ревизора рассказать или, вернее, увидеть глазами смотрителя училищ Хлопова (Эдуард Марцевич). Еще вернее – описывая только его реакции на происходящее. Либерал в полуваленках – таким он приходит в дом Городничего (Александр Потапов), когда тот приглашает к себе городскую верхушку, чтобы «упредить» – сказать о готовящемся визите ревизора из столицы. Впрочем, сам Городничий выходит к гостям в тапочках с милыми, детскими помпончиками. «ИнкогнИто», – по складам читает Городничий письмо от предупредительного своего товарища. «ИнкОгнито», – автоматически, тут же пугаясь своей смелости, поправляет начальника Хлопов. Когда же суетливые и вездесущие Бобчинский и Добчинский прибегают и докладывают свою историю, и если им, конечно, верить, «это и есть чиновник», Хлопов первый с шумом падает со стула. Он, конечно, либерал, и┘ собственно, именно поэтому новая информация заставляет его схватиться за живот и спешно оставить товарищей. Шутка, конечно, фарсовая, площадная, но очень кстати. И, кроме прочего, воспринимается еще и как привет из прошлогоднего Мольера; привет оправданный, так как Гоголь время от времени посматривал в сторону своего французского предшественника. В сцене взятки Хлопов вдруг начисто забывает собственную фамилию, пугается страшно, так же вдруг вспоминает и счастлив, как дитя.
Еще одна безусловная героиня соломинского «Ревизора» – Людмила Полякова в роли Анны Андреевны, жены Городничего. Фантастически нерастраченный государственный ум и такой же – всероссийских масштабов – темперамент. Кажется, никто и никогда не пытался всерьез отнестись к авторским «постскриптумам» – «Театральному разъезду» и «Развязке «Ревизора», где Гоголь впрямую не просто разъясняет, но буквально диктует смысл своей комедии. Соломин как будто бы решил отнестись к словам Гоголя как к режиссерской подсказке. В ожидании инкогнито из Петербурга, ревизора, чиновники начинают ревизию (собственно говоря, именно так написано у Гоголя), сами себя ревизуют. Тема внутреннего ревизора – пожалуй, и есть открытие спектакля Соломина. Да, Хлестаков – никакой не ревизор, но ревизия тем не менее проходит, всё, пусть на время, приводится в порядок, раскладывается по местам.
Этот высокий, можно сказать, философский смысл, правда, имеет еще одно объяснение, из числа «трудностей» спектакля, поставленного Юрием Соломиным и Василием Фёдоровым: в нем нет или почти нет Хлестакова. Дмитрий Солодовник пластичный, гибкий, симпатичный, но – пустой. Также впервые в Малом замечают, что Городничий по натуре – тот же Хлестаков: как Хлестаков спьяну презрительно отзывается про всяких елистратишек, так и Городничий, выдав дочь за ревизора, тут же мечтает о генеральстве, как будет ехать, а всякие городничие – сидеть и кусать локти в ожидании лошадей.
