Марина Гайкович Подведение итогов прошедшего года всегда связано с очарованиями и разочарованиями. Хочется, чтобы первых было больше, а получается как всегда. Впрочем, попробуем вспомнить и оценить, что принес нам ушедший год.
Итак, зима 2006-го была отмечена необычайным стечением звезд: впервые в Москве пела великая Рене Флеминг, блестящая Анна Нетребко в компании Роландо Виллазона заставила зал взреветь. Анне-Софи Муттер включила российскую столицу в свое мировое турне, а Михаил Плетнев, наконец, отложил дирижерскую палочку: с циклом концертов Бетховена не только после долгого перерыва вернулся Плетнев-пианист, но и стал очевидным факт появления в Москве нового концертного зала (Оркестрион в Новых Черемушках). Певица Анна Бонитатибус после партии Орфея в концертном исполнении одноименной оперы Глюка проснулась звездой: на следующем проекте, где колоритное итальянское меццо пела Золушку в опере Россини, никто уже не спрашивал: «Кто это такая?»
Весна 2006-го по традиции была связана с Пасхальным фестивалем, самым ярким событием которого стал баритон Брин Терфель, заставивший слушателей почти со слезами на глазах наблюдать страдания Вотана в вагнеровской «Валькирии» – похоже, более человечного главы Валгаллы в мировой практике еще не было. Интеллигентная Лора Клейкомб, покинувшая двенадцать лет назад Москву серебряной медалисткой конкурса Чайковского, вернулась в Россию звездой мировой оперы, покорив слушателей не только безупречным вокальным мастерством, но и сдержанной манерой, не рассчитанной на внешние эффекты, что сегодня уже большая редкость.
Лето 2006-го отчетливо доказало всем нам, что русские оркестры уже далеко не самые лучшие в мире, как мы привыкли себя утешать. Ведь до сих пор мнение бытовало примерно такое: да, в культуре у нас разруха, да, финансирования нет, но все равно мы еще самые лучшие, самые музыкальные и самые техничные. Нет, нет и еще раз нет! Фестиваль симфонических оркестров мира, вызвавший множество кривотолков, большинство которых было связано с целенаправленностью выделения колоссальных средств (лучше на свои оркестры потратить, чем дать чужим заработать), просто перевернул сознание. Когда смотришь, с каким желанием, здоровым азартом и даже коллегиальным энтузиазмом работают западные музыканты (нередко молодые), невольно вспоминаются лица их коллег из многих московских оркестров, на которых написано «работаю от зарплаты до зарплаты».
Осенью 2006-го после восьмилетнего перерыва в Москве наконец выступил Мстислав Ростропович. Руководство Московской филармонии, вероятно, было гораздо более деликатно и дипломатично и даже близко не допустило позора своих коллег из Большого театра. Итак, в рамках фестиваля к 100-летию Шостаковича Ростропович бесподобно дирижировал Восьмой симфонией композитора.
Зимой 2006-го Валерий Гергиев впервые не собрал полный зал. Явление это, впрочем, было прогнозируемо и может быть объяснено несколькими причинами: усталостью от музыки Шостаковича, усталостью самого маэстро и музыкантов, в количественной гонке уже не способных на качественные подвиги, а также выросшей за последние годы конкурентной способностью столичных оркестров, что вполне можно отметить как одну из немногих положительных тенденций 2006-го.
В 2006 году не был проведен конкурс им. Чайковского, а Большой зал консерватории так и не закрылся на реконструкцию. Чиновники делают вид, будто так и должно быть: проректор по хозяйственной работе консерватории, не дрогнув ни одним мускулом, сообщает, что мы, дескать, с достоинством примем конкурс в наших стенах, а уж осенью┘ Как будто не доказывали нам с пеной у рта, не кричали на всех углах, что конкурс переносится на 2007 год только из-за аварийного состояния Большого зала. Вот так потихоньку начинаешь разочаровываться в чиновниках.
