Юлия Черникова
Таким мог быть Дворец Советов.
Фото предоставлено Музеем архитектуры им. Щусева
Проекты Дворца Советов, ставшего Вавилонской башней коммунизма, не так давно уже выставлялись в Музее архитектуры им. Щусева в рамках экспозиции «Высотные здания Москвы». Известные эскизы Бориса Иофана с белой башней на фоне голубого неба выступали тогда в роли смутного объекта желаний. Семь высоток Москвы, по сути, были построены вместо и во имя Дворца Советов. Эти высотки стали эманацией Дворца: они источали сакральный свет власти и несли память о своем недостижимом прообразе. На нынешней выставке Дворец Советов представлен не столько в привычно символической, сколько в свежеисторической перспективе. Чуть ли не впервые применительно к этому утопическому зданию оказывается возможным говорить не об идеологии, а об архитектуре, не об истории идей, а об истории форм.
История Дворца Советов связана с римскими формами. Сама выставка во избежание двусмысленности даже названа «Итальянский Дворец Советов». Конечно, к появлению идеи Дворца итальянская культура не имеет никакого отношения. В 1922 году Киров объявил, что необходим памятник, в котором «смогли бы собираться представители труда в достаточном количестве», а «рабочий и крестьянин должен найти все, что требуется для того, чтобы расширить свой горизонт». Все это были сугубо советские, внутренние дела. Но в архитектурном конкурсе 1931 года принимали участие и иностранцы. Среди них – итальянский архитектор Армандо Бразини, в чьей мастерской в Риме в свое время учился Иофан. Ему не было дела ни до советских рабочих и крестьян, ни до коммунистических манифестов. Задача, которую он реализовывал, была чисто художественная: создание архитектурного образа имперского величия. А величие Бразини предпочитал передавать на языке древнеримской архитектуры. И хотя он и не выиграл конкурс, само здание Дворца Советов придумал именно итальянец. Форма башни, стремление ввысь и статуя Ленина задали канон дальнейшего проектирования.
В восьми залах показана вся история разработки этого канона, а также история его вариаций. Проекты Дворца Советов Бразини и Иофана подаются в общем контексте их творчества – римских построек Бразини и проектов Иофана разных лет, в том числе и периода его жизни в Италии. Становится понятно, что Дворец Советов выступал утопией не только на уровне государственной мифологии, но и на уровне профессионального мышления двух архитекторов и их личных биографий. На сцену театра Дворца Советов, не уступающего по масштабам античным оригиналам, Бразини помещает самолет. Иофан создает десятки вариантов фасада культового здания XX века.
Дворец Советов так и остался белой башней на голубом фоне. Не случайно на выставке появляются абстрактные инсталляции: полосы синей ткани спускаются с потолка на пирамиды, идеальные по форме и пустые по содержанию (дизайн выставки – Паоло Мартеллоти). Тут самое время сказать, что Дворец не был построен. Но свято место пусто не бывает, и белый храм на фоне голубого неба все-таки возведен. Но это упоминание чисто формальное, в рамках истории форм, а не истории идей. О параллелях и связях социального характера можно только догадываться. А можно и воздержаться, ведь ХХС лучше, чем ДС, какая бы эпоха на дворе ни была.
