Без Декарта – как без рук

В Большом театре проходят третьи по счету мастерские молодых хореографов – «пробы пера» артистов балета, желающих узнать себя в постановочной работе. Идея ежегодного проведения мастерских принадлежит худруку балета ГАБТа Алексею Ратманскому. Не стоит говорить о том, что худрук, переняв мировой опыт, затеял нужное дело: это очевидный факт на фоне перманентного творческого кризиса хореографов в России. Поиск новых имен ведется по всему миру: в прошлом году ставить приглашали всех желающих в недрах самого Большого театра, на этот раз приветили россиян, работающих за рубежом, и московских храбрецов вне труппы, рискнувших поработать с исполнителями ГАБТа.

Самыми храбрыми оказались Анна Абалихина и Дина Хусейн – дуэт из Театра наций, съевший собаку на современном танце. Их спектакль «Мухи» в прошлом году был номинирован на «Золотую маску», а сами исполнительницы, славно выучившиеся современному движению в Голландии, попали в номинацию «лучшая женская роль». Теперь, в Большом, перед девушками стояла непростая задача – привить росток «контемпорари данс» к могучему стволу балетной классики. Ведь, с точки зрения правил современного танца, постановщицам достались не очень удобные тела: как согнуть то, что не привыкло гнуться, и сжать объект, который канонически ходит по струнке? Впрочем, номер Абалихиной и Хусейн под названием «Мыслю, следовательно, существую» хорош главным образом тем, что поминает Декарта. Декларируемое соединение разных техник танца и полярных языков тела пока не вылилось во что-то вразумительное. Но отлично, что молодежь из кордебалета решила примерить на себя эксперимент: значит, есть в труппе ищущие артисты, не желающие всю жизнь танцевать полтора одинаковых балета.

Премьер Гамбургского балета Иван Урбан ради мастерских согласился танцевать в непрестижном третьем составе нового спектакля Джона Ноймайера «Парсифаль», но не упустил возможности присутствовать при показе своей первой хореографической работы. Урбан сделал вполне музыкальный («для первого блина») дуэт «Мгновение» под Самуэля Барбера, в котором участвовали ведущие солисты ГАБТа Марьяна Рыжкина и Ян Годовский.

Никита Дмитриевский, самый опытный участник проекта (за его плечами уже 9 постановок), привлек к своему балету «Дежа вю» интереснейшую музыку «Плач Иеремии» современного бельгийского композитора Вима Мертенса, но оставил за бортом смысл «Плача». Может быть, поэтому название балетного опуса соответствовало уровню танцев: три балерины и три солиста проделывали нечто абстрактное, много раз виденное. У других хореографов.

Самый лучший номер – постановка Вячеслава Самодурова, бывшего солиста Мариинского театра, ныне танцующего в Королевском балете Великобритании. Самодурову повезло: его танцы отлично исполнила Екатерина Крысанова, в паре с Андреем Меркурьевым сумевшая найти новые смыслы в, казалось бы, наперед известных движениях пуантов. Но и сам автор хореографии под названием «+ – 2» не подкачал: он взял музыку Генделя – и не дал себе покоя, пока не сочинил дуэт, остроумно соответствующий названию. Здесь танец исследует возможности соединения и провоцирует на поиск индивидуального пути, хореография спаивает музыку XVIII века с ментальностью XXI, гривуазные приемы менуэта ухаживают за острыми углами модерн-данса, а чувство композиции целого рождает примечательные частности. В общем, плюсов гораздо больше, чем минусов. И цифру «два» из названия следует заменить как минимум на «четыре», если оценивать изделие по пятибалльной шкале.