Кто любит арбуз, а кто – свиной хрящик

Что любое произведение искусства делается для зрителя – факт, не требующий доказательств. Но зритель зрителю – рознь. Если рядовой посетитель театра Иван Иванович Иванов по дороге домой со спектакля бурчит жене про «горе-новаторов», общественный резонанс его реплик равен нулю. Даже если он напишет письмо в газету и письмо это опубликуют, мнение Ивана Ивановича, каково бы они ни было, останется мнением частного лица. И это нормально.

Но вот другой случай. Галина Вишневская, всемирно известная певица, на страницах газеты пишет письмо дирекции Большого театра, а в письме отказывается от празднования своего юбилея в театре, которому она отдала четверть века жизни. Причина – новая постановка оперы «Евгений Онегин», которая Вишневской не понравилась. Никаких аргументов Галина Павловна не приводит. Для нее главный аргумент – ностальгия по собственной молодости, когда Вишневская, красавица с отличным голосом, покоряла меломанов в старом «Евгении Онегине». «Безобразия» новой постановки у Вишневской сводятся к репликам «ужас» и «бесстыдство». Но вывод из субъективных эмоций делается глобальный: новый «Онегин» есть «осквернение наших национальных святынь».

На письмо публично ответил директор Большого театра Анатолий Иксанов, который удивился: как это талантливая певица, которая в прежние годы сама пострадала от эстетических ярлыков, теперь не хочет признать необходимость новых прочтений музыкальной классики. Теперь чествование Вишневской пройдет вне стен ее родного театра. Но, как пишет Иксанов, это собственный выбор юбиляра.

Ответ директора, ироничный, но вежливый, вроде расставил все точки над «i». Но в этом, казалось бы, частном конфликте есть обстоятельства, выходящие за рамки простого спора о вкусах.

Автор этих строк – газетный обозреватель, которому приходится писать не только хвалебные статьи: вся история искусства строится так, что на один шедевр приходится много средних и плохих творений. Но было бы странно, если б из художественного процесса критик «выдрал» один спектакль (картину, фильм, балет). А потом на основании негативного впечатления от режиссерских приемов, мазков кистью по холсту или актерской игры провозгласил, что ему, критику, удалось засечь «осквернение святынь» или (писали и такое!) заговор против национального искусства.

Кстати, о заговоре. История с письмом Вишневской – один из последних случаев, когда происходит подмена понятий и зритель, пусть даже известный артист, личные вкусы считает объективной истиной. Но подобное происходит не в первый раз. Достаточно вспомнить игру вокруг оперы «Дети Розенталя», когда некоторые депутаты Госдумы надумали податься в оперные критики. Тогда, на волне конфликта, в определенной околотеатральной среде муссировались разговоры о «заговоре» неких темных сил против русского искусства. Ходят подобные разговоры и сегодня, с называнием конкретных фамилий современных режиссеров и хореографов. Богатое воображение у сторонников этой теории. Интересно, как они представляют заговор? Собираются на конспиративной квартире злые творцы и договариваются: «А давайте-ка мы развалим российскую оперу (балет)»?

Автор этих строк присутствовал на коллегии Федерального агентства по культуре и искусству, где выступал депутат Госдумы, один из защитников «национальных святынь». Он горячо рассуждал о творческом кризисе Большого театра. А член коллегии ФАККа Олег Табаков напомнил оратору: уважаемый депутат в театре – просто зритель, мнение которого – частный случай, одно из многих возможных мнений, требующее, кстати, аргументов. И никакие регалии и звания не отменяют этого.

Автор этих строк не специалист по опере, и, будь новый «Онегин» шедевром или провалом, я не намерена оценивать качество спектакля. Потому что речь идет не о конкретной постановке Большого театра. Речь о другом. О мысли Пушкина, что художника надо судить по законам, им самим над собой поставленным. О том, как часто люди путают свои привычки с традициями, а личный вкус – с качеством произведения искусства. И о том, что объективная истина в искусстве – не то же самое, что закон всемирного тяготения в физике, художественная истина может меняться, в частности во времени.

В таком непонимании есть опасность. Галина Павловна Вишневская вряд ли хотела инициировать новый виток публичных разбирательств вокруг Большого театра. Но ее письмо дирекции ГАБТа было напечатано в газете, и теперь оно наверняка будет использовано, чтобы вновь тиражировать тему «кризиса Большого театра». Хотя, чтобы так уверенно говорить о кризисе, нужна системная оценка экспертов и разработанные критерии экспертных оценок.

Давайте прислушаемся к совету философа Шопенгауэра: «Не надо путать конец своего мировоззрения с концом света».