Екатерина Барабаш
В «Возвращении» Пенелопа Крус сыграла свою лучшую роль.
Кадр из фильма
Название фильма для Педро Альмодовара символично: «Возвращение» – это не только возвращение одной из героинь фильма из небытия. Это еще и возвращение самого режиссера к собственным корням, к тем людям, рядом с которыми он вырос, к тем женщинам, которые растили его. Это возвращение к самому себе после мучительной мести собственному детству в предыдущем его фильме «Дурное воспитание», где он словно бы расквитался с призраками прошлого. Пришло время других призраков.
Как всегда, Альмодовар населил свою картину целой армией женщин, которые делают с нашей планетой что хотят – и держат ее подобно атлантам, и крутят ее, как карусельщики, и показывают язык Архимеду, который просил рычаг, чтобы перевернуть землю, а этот рычаг давным-давно у них в руках. А ну-ка отними. Отнимать, впрочем, некому – мужчины в картинах Альмодовара существуют словно для того, чтобы не мешать женщинам. В «Возвращении» всего двое мужчин. Каждый из них по разу показывается на экране, потом один на протяжении всего фильма лежит в виде трупа в морозильной камере, другой появляется в виде голоса по телефону.
С женщинами – наоборот. Ирена (Кармен Маура), мать двух сестер – Раймонды (Пенелопа Крус) и Соле (Лола Дуэньяс), давно похороненная в родной деревушке Ла-Манча, является к дочерям, чтобы раз и навсегда разрешить проблемы, возникшие много лет назад еще в той деревушке. В деревушке к смерти относятся с нежным непониманием. Поэтому и не удивляются женщины, когда умершая мать вдруг оказывается в багажнике машины одной из них, а потом, спрятавшись под кроватью от другой, с испуганной улыбкой выползает на свет Божий. Оказывается, все эти годы она тайком жила у своей старшей сестры, помогала ей преодолевать старость и болезни, а теперь, когда та умерла, отправляется ухаживать за тяжело больной подругой, мать которой когда-то давно похоронили вместо нее. Так что никакой мистики, никаких призраков. Разве что призраки прошлого, с которыми женщины расправляются по-женски решительно. Зарезанный муж Раймонды похоронен вместе с морозильной камерой, и поделом – нечего к дочери лезть, пусть даже дочь и не знает, что она вовсе и не его дочь, а плод похоти собственного дедушки.
«Возвращение» – это еще и возвращение Пенелопы Крус в испанское кино. Поснимавшись в Голливуде, актриса снова попадает в «объятия» Альмодовара, и из экстравагантной тоненькой испанки, чья жгучесть так ценилась в Голливуде, превращается в нежную валькирию мадридских окраин. Совершенно земная женщина с неожиданными для Крус формами (известно, что для нее режиссер придумал накладные ягодицы), с глазами, полными мудрости, решимости и абсолютного приятия жизни. Такими глазами смотрели с экранов София Лорен и Анна Маньяни, тоже то нежные, то решительные, то красавицы, то дурнушки. Для нее, как и для всех героинь фильма, смерти нет. Смерть в фильме – некая субстанция, про которую можно думать, но которой нельзя бояться. «Тот свет» ровным счетом ничего не значит, женщины, никогда не читавшие Сартра, знают, что смерть внутри нас.
Если в «Дурном воспитании» Альмодовар квитался с детством, в «Возвращении» он квитается с юностью, в которой он, уже 56-летний, кажется, задержался. В этом фильме есть все то, чем всегда заполнены его картины, – мир, принадлежащий женщинам, «неправильный» секс, юмор в самых неожиданных и трагических эпизодах, неуемная фантазия. Все это осталось, кроме надрывной, типично альмодоварской жажды жизни. Раньше Альмодовар глотал жизнь, не пережевывая, в «Возвращении» он словно бы остановился, огляделся – и перешагнул рубеж, отделяющий просто талант от таланта мудрости. И его женщины – это уже не женщины на грани нервного срыва, но мудрые защитницы человечества и от жизни, которая есть, и от смерти, которой нет.
