Григорий Заславский На днях стало известно, что Лев Константинович Дуров, народный артист СССР, сложил с себя полномочия главного режиссера Театра на Малой Бронной. Со стороны – ничего удивительного. 74-летний актер и режиссер, за последние годы переживший несколько существенных неприятностей, связанных со здоровьем, тем не менее по-прежнему плотно занятый в репертуаре. Все нормально. Хотя, наверное, не для нашей сцены: с Петром Фоменко у них разница всего в полгода, Михаил Ульянов, худрук академического Театра имени Вахтангова, старше Дурова на 4 года, главному режиссеру Театра имени Моссовета Павлу Хомскому – 81 год, через два месяца исполнится 76 лет Владимиру Алексеевичу Андрееву, и всех их старше активно работающий Юрий Петрович Любимов. Да вот еще: сильно старше Дурова и остающийся у руля директор Театра на Малой Бронной Илья Коган, 4 июня ему исполнилось 85 лет. Он, кстати, в театре – главный. Комитет по культуре заключает договор с ним, а он уже потом «нанимает» режиссера. Из нескольких интервью, которые Дуров успел дать по горячим следам, можно понять, что именно на этой скользкой почве они с Коганом и разошлись: Дуров предложил на свое место Романа Самгина, а Коган – не согласился.
Стоит напомнить, что Лев Дуров проработал главным на Бронной ровно три года, заняв это кресло после того, как директор театра не захотел продлевать контракт с Андреем Житинкиным. Против Житинкина была тогда и часть труппы.
Тогда же, три года назад, по поводу расставания Житинкина и своего «главрежства» Дуров сказал мне: «Директор и актеры решают судьбу своего театра. Всё. Я настоял, чтобы я был временно исполняющим. Мы приглашаем молодых с перспективой. Как кто-то появится и можно будет определить, что он-то и может стать руководителем театра, художественным, главным режиссером, я тут же скажу: ваше место – вот оно, до свидания, ребята».
Лукавства в этом не было. Дуров ставил сам (и первый же его спектакль на посту главного – по пьесе «Дети Ванюшина» – скорее, следовало бы назвать удачей театра), а параллельно давал ставить другим. И нужного ему человека нашел наконец в Самгине, ученике Марка Захарова, за эти годы успевшем выпустить на Бронной три спектакля (в афише осталось два). И – не нашел понимания. В Комитете по культуре, между прочим, говорят: пост главного режиссера в России не передается по наследству. Кандидатуру Самгина рассмотреть готовы, но на конкурсной основе. И даже обещают обеспечить Театр на Малой Бронной новым главным режиссером до начала следующего сезона. Ждать недолго – Бронная открывает сезон раньше других театров, в самом начале августа.
Еще, по словам Анатолия Александрова, начальника отдела театров Комитета по культуре Москвы, в планах его ведомства – уйти от нынешнего единоначалия и в будущем поделить права и обязанности между директором и главным режиссером.
Это правильно. Наверное, возможен вариант, когда главный в театре оказывается не режиссер, а директор, продюсер. Возможно даже, чтобы театром руководил завлит (такое случалось в истории советского театра и сплошь и рядом можно встретить сегодня в Европе). Но при одном условии: тот, кто берется за гуж, должен принести в театр программу действий. Имеется ли у Когана программа для Театра на Малой Бронной? Можно ли считать успешной работу директора, который сдал театр телевизионному проекту, который еженедельно снимает здесь свое веселое шоу? В каком-то смысле – да. Но к театру, к Театру на Малой Бронной это отношения не имеет.
А то у нас сегодня на каждом шагу – плач и стон по поводу тяжкой доли русского репертуарного театра, и при этом порой те же самые «плакальщики» весьма бойко сдают свои государственные территории, причем – по самым что ни на есть коммерческим ценам.
Вообще-то проклятым до сих пор принято было считать Театр имени Пушкина. По затрепанной легенде, великая Алиса Коонен прокляла театр, покидая его стены после изгнания Таирова. Но, вероятно, «проклятость» – величина переменная, а главное – плавающая. Театру имени Пушкина, кажется, как раз повезло, когда был заключен его союз с Романом Козаком, а вот Театр на Малой Бронной переживает затянувшийся кризис. Как глупый колобок, он радуется, что от Женовача ушел, и от Житинкина ушел. Теперь вот от Дурова ушел. Осталось угадать, кто его съест.
