Майя Крылова Фестиваль «Рампа Москвы», организованный Русским камерным балетом «Москва», проходит уже в шестой раз. В смотре современного танца участвуют и крайние авангардисты, и вполне традиционные модернисты. Особых новаций профессионалы не ждали – все уже было, любая новация при внимательном рассмотрении может оказаться привычной и даже ретроградной. Главный положительный итог смотра в том, что понятие «авангард» уже не пугает оторванную от новейшей истории танца российскую публику. Признание современного танца дошло до того, что на спектакли приходят даже гламурно-публичные персоны – были, например, Олег Кулик и Андрей Малахов.
Все началось с «Фико-балета» из Словении. Два молодых человека прикидываются инфантилами, обретая уверенность в шуточном соревновании друг с другом. Один танцует, другой смотрит, подбадривая товарища выкриками «Техника! Техника!». Потом друзья цепляются пятками, играют в крутых ковбоев и полбалета держат зал в напряжении, организовывая паузы без музыки и движения. Иронический смысл зрелища можно найти в реплике одного из персонажей: «Давай, сделай что-нибудь хорошее, чтобы его хорошо продать».
Танцовщики Южноафриканского театра балета летели в Москву 12 часов, чтобы обмануть ожидания любителей экзотики. Никаких шоу а-ля «дикое племя мумбо-юмбо» не было, три одноактных балета лишь слегка припорошены местным колоритом, как пончик сахарной пудрой. Если, конечно, не считать балета «Копано», где танцовщики демонстрируют двойные туры под смесь африканских тамтамов с Моцартом. В других опусах экзотической была лишь фонограмма с потрясающими местными песнопениями: бал-маскарад тропических попугаев, изображенный в балете «Неоновый полет», и тем более смена времен года, станцованная в балете «Я скажу «прощай» завтра», с головой выдают классическую школу исполнителей.
Каждый участник фестиваля припас свою изюминку. Для испанской труппы «Провизионал данца» – это политизированная чувственность в опусе «Кожа». В программке был декларирован смысл – если ты проявишь интерес к человеку иного цвета кожи, иной религии или социального статуса, жди неприятностей. На деле все свелось к повседневному конфликту немолодых женщин в поисках личного счастья и затурканных мужиков, прикидывающихся крутыми мачо. Взаимная половая истерика дошла до раздевания догола.
Любимцы московской критики, солисты немецкой компании «Wee dance», в спектакле «There is Time» с помощью спортивного трюкового танца и видеоарта глубоко исследовали понятие времени: они показали, что время бывает личное, рабочее и свободное, его можно потерять, найти или убить. А дуэт канадцев показал в России мировую премьеру, находя смысл в обращении к японскому танцу буто. (Для тех, кто не знает, что такое буто: представьте себе семенящую походку, замедленную в десять раз). В спектакле «Рабочее название – Ванкувер» канадцы, словно дауны-переростки, 50 минут корчились в столь зубодробительной медитации, что одни зрители заходились в восторге, а другие уходили, скрежеща зубами от ярости.
Польский театр танца из Познани привез три коротких балета – «Barocco» на музыку Баха, «Zefirum» и «Wo-man in tomatoes». Высок уровень владения телом у этих плотных мускулистых артистов. Но лишь последний номер (комический квартет грузчиков, воображающих, что помидор из ящика – это женщина, которую нужно отбить у соперника) был интересен. И вот она, волшебная сила искусства: в финале балета, когда полный ящик томатов раскидали по сцене, публика взволновалась: «Сейчас все помидоры передавят!» – «Ты думаешь, они настоящие?»
Бах не помог и голландской компании «Dance works Rotterdam»: под немецкого гения в постановке «4 trios» артисты повторяли зады общеевропейского модерн-данса c активной акробатикой. А номер со странным названием «E2 7SD» показал, что никакие сценические «прикиды» не заменят качественного танца. Дуэт по мотивам дневников двух танцоров запомнился яростью пластической схватки, а не многократным повторением слова «фак» в английской фонограмме.
