Марина Гайкович Финальным аккордом уходящего сезона в «Геликон-опере» стала постановка оперы Умберто Джордано «Сибирь». Итальянская опера на русский сюжет была впервые поставлена в России.
Композитор Умберто Джордано, имея русскую жену, проникся ее культурой, написал оперу «Сибирь» и тем самым даже посеял в Европе моду на русские сюжеты, которую подхватили и другие композиторы. Сюжет оперы Джордано очень напоминает смесь «Травиаты» и «Сибирского цирюльника». Куртизанка Стефания, прикинувшись бедной вышивальщицей, влюбляется в молодого офицера Василия и проводит у него ночи, в то время как ее сутенер Гуров пытается отвлечь внимание гостей (и поет якобы спящей Стефании серенаду под звон монет). Страстный (и богатый) поклонник Стефании Алексей дожидается ненаглядную, но тут в особняк случайно приходит Василий, между влюбленными происходит объяснение, Алексей достает пистолет, но Василий вонзает ему нож. Василий, разумеется, пущен по этапу, Стефания догоняет его в районе Омска и больше с ним не расстается. Гуров, оставшийся без заработка, проникает на каторгу и умоляет Стефанию бежать, но та отказывается наотрез. В отместку он рассказывает Василию правду о профессии его возлюбленной. Последний, как полагается, взбешен, машет кулачищами, но в конце концов прощает Стефанию. При неудачной попытке бегства Стефания погибает, но успевает пропеть про то, что смыла испытаниями все грехи.
Дмитрий Бертман ничтоже сумняшеся вырезал из партитуры все длинноты в виде излишних диалогов, речитативов, хоров. В результате музыкальное полотно составили сплошь арии да дуэты, один другой краше (по части красивых мелодий, как известно, итальянские мастера выше всяких похвал) – так что минуте на двадцатой уже начинает подташнивать от этой слащавости, так и хочется ее каким-нибудь топорным речитативом разбавить. Зато сюжет разворачивается «не по дням, а по часам», никакого томления и утомления: не успели мы узнать, что Стефания обрела, наконец, большую и чистую любовь, как молодой офицерик уже сражает наповал соперника, а люди на сцене (еще минуту назад в модных платьях и костюмах, и сейчас в них же, только платья эти в арестантскую полосочку) разбирают полотнища с изображением богато обставленной залы и идут навстречу друг другу, жгуты перекрещиваются – так, что образуется решетка или паутина (оригинальное решение художников Игоря Нежного и Татьяны Тулубьевой).
Джордано, как водится, наводнил партитуру русскими символами, правда, сделал это очень по-итальянски. Так, например, Василий вынимает нож из Алексея под «Боже, царя храни», а лейтмотив каторжников – песня «Эй, ухнем», которую, как известно, пели бурлаки на Волге (правда, те тоже по-своему каторжники, так что здесь композитор недалеко ушел). Начало тоже оригинально: вместо увертюры – молитва (хор за сценой), а следом за ней разгул в доме куртизанки (приступим, помолясь?).
Так что весь спектакль производит впечатление лубочной картинки (но только не в русском стиле), а его функцию в репертуаре театра можно сравнить с шоколадной конфетой в блестящей оболочке – одно сплошное удовольствие. Эстетическое наслаждение вносит в спектакль певица Наталья Загоринская. Звучание ее голоса не портит даже отвратительная акустика (точнее, ее практическое отсутствие) «Геликона на Арбате» (то, что подходило для «разговорного» жанра, если так можно назвать драматический театр, совсем не всегда подойдет для музыкального). Загоринская своей репутацией дорожит, с очень большим трудом соглашается петь на новой сцене – поэтому, собственно, в прошедшей премьере «Русалки» Дворжака она не спела ни разу (хотя только ее все и ждали) – в общем, «Геликон» Загоринскую очень ценит, так что она там своего рода примадонна, а значит, ей можно и покапризничать.
