Григорий Заславский
Сегодня старухи уложили подругу в гроб. А на следующий день все втроем отправились встречать погибших мужей. Сцена из спектакля 'Марьино поле'.
Фото Михаила Гутермана
Одной из старух, Марье (Наталья Николаева), явился вдруг муж и сообщил сенсационную новость: не погибли они на войне, все живы и вот-вот вернутся, ничуть не изменившись за прошедшие шестьдесят с лишним лет. И, снарядив корову, которой богата столетняя Серафима (Нина Марушина), отправляются старухи за тридевять земель на железнодорожную станцию. Таков фантастический сюжет Олега Богаева, одного из самых талантливых молодых драматургов. В плане же метафорическом все, что происходит, – предсмертное видение Марьи. Или – Серафимы, или их третьей подруги Прасковьи (Мария Осипова). Ведь явление Марьиного мужа и все остальное случается после того, как подруги простились с нею, положили в домодельный гроб, выпили за помин души ее и простились до утра.
Здесь самое время вспомнить, пожалуй, самую знаменитую пьесу Олега Богаева – его «Русскую народную почту», рассказывающую про одинокого пенсионера, вступившего в переписку с Лениным, английской королевой, марсианами, с самой своей Смертью. Новая пьеса Богаева, «Марьино поле», в определенном смысле следует той же фантасмагорической традиции: путешествуя, старухи встречают в лесу Гитлера, Сталина, Жукова. И все они мешают старухам добраться до цели, исполнить последнюю волю их мужей-победителей.
Первое, за что хочется поблагодарить автора и театр, – в «Марьином поле» есть где разгуляться да порезвиться трем хорошим актрисам, для которых не только в отечественном, да даже и в мировом репертуаре наберется не так уж много хороших возрастных ролей. Роман Козак эту возможность им предоставил и, временами кажется, не сильно натягивал «режиссерские поводья». В итоге складывается ощущение, что старухи вовсе не прожили жизнь друг у друга под боком, а собирались специально для этой истории по разным городам и весям, поскольку у каждой из трех – свой собственный говор.
Доверяясь искренности путешествующих старух, трудно согласиться с пародийным изображением встречаемых ими на пути испытаний, а вернее, «испытателей» серьезности их намерений. «Испытатели» – будь то Гитлер с Геббельсом или Сталин с Берией – чинят препятствия, которые старухи всякий раз с успехом преодолевают. Но все эти страшные упыри в спектакле выведены совершенно пародийно, смешно, увиденные глазами постороннего, для которого вся эта история – лишь старческая галлюцинация. А если так, уходит и главная тема пьесы – тема сострадания и вечной любви. Ведь финал пьесы – такой же фантастический, как и сам сюжет: Господь отпускает Марье следующие сто лет, в которые придется ей снова вдовствовать, дожидаясь с фронта того, который вернуться не может.
Впрочем, подобные несовпадения не мешают психологической и глубокой актерской игре. Забираясь в корову, как в лодку, старухи спорят и ссорятся всерьез, то трогательно и смешно припоминая какие-то старые обиды, то вдруг строя планы будущей счастливой семейной жизни. И уже не понять, что здесь правда, что – нет, где они обманываются, где обманывают, а где сознательно выбирают этот путь и уходят из дома, чтобы умереть вдали от него, как в давние годы делали японцы, в памяти которых жила легенда о Нараяме.
