Ирина Губская Сюжет оперы прост: это история из жизни бродячей актерской труппы, любовный треугольник, злодей-интриган и смерть неверной жены от рук оскорбленного мужа. Произведение из немногочисленного раздела веристской оперы (рядом упоминается «Сельская честь» Масканьи и уклоны позднего Верди) лаконично, малонаселенно и традиционно для итальянцев щедро на красивые мелодии.
Оркестр под управлением Тугана Сохиева не скрывал сочиненных композитором мелодических красот, но исполнение отличало более старание, чем вдохновение (баланс оркестра и вокала почти безупречен – так и пели в основном в середине сцены, поближе к рампе).
Исполнителям автор предоставил возможность быть столь же лаконичными. Здесь нет длительных арий и рассуждений, объемных многоплановых характеров. Искать, где злодей добр, в «Паяцах» не приходится. Разминки у героев тоже нет – все начинают с представительных вокальных сцен. Композитор не тратит времени на обстоятельные разговоры, события стартуют с места в карьер: сразу возникает тема ревности, Канио тут же высказывается по этому поводу, Недда занервничала – и действие без задержки летит к развязке.
Кстати, роль Недды у Татьяны Бородиной в этом спектакле получилась несколько неожиданной. Зрелая актриса (в юном возрасте вышла замуж за человека старше себя) вызвала пылкие чувства неопытного простачка. У нее – последний шанс, у него – юношеское неумение разделить в актрисе женщину и ее роль. И трагедия происходит даже не из-за измены Недды, а из-за того, что она в жизни разговаривает заученным текстом роли. В таком контексте исполнительница вполне уместна. Результат ли это особенностей самой артистки (вокально тоже небезупречной) или замысел режиссера - определить сложно.
Обещанный в режиссерском решении колорит неореалистического кинематографа действительно присутствует. И некая печать того, с чем воюют антиглобалисты, тоже. То, что происходит на сцене, похоже на Италию так же, как и на Америку. В одежде обнаруживают себя 1950-е, люрекс в униформе актеров напоминает о 1980-х, а, например, мобильный телефон, который галантно выключает местный крестьянин, придя на свидание, стал повсеместно распространенной игрушкой еще позже.
В спектакле мирно (в отличие от персонажей) сосуществуют элементы исторического театра, где Пролог – это не часть пьесы, а актер. Балахон наподобие кимоно, в который одет этот самый Пролог, точно воспроизводит занавес Мариинки (здесь и сейчас). В этой же копилке – открытые кулисы. Правда, отнести ли в разряд задуманных приемов слышные из-за этого команды с режиссерского пульта, непонятно. Хор режиссер тоже выстраивает весьма ловко. Например, диагональ, в которой партнеры переходят друг перед другом на своих вокальных репликах – почти как в народных танцах. Впрочем, пожалуй, это единственное «нарочитое» построение.
Вслед за главным героем режиссер не стала особо размежевывать жизнь и сцену. Потому собственно спектакль, который разыгрывают актеры, получился не слишком ярким. Восторги сценической публики вызывали, похоже, только пышные нижние юбки Недды. И особого волнения кровавая трагедия с двумя трупами не произвела: что поделаешь, Италия!
Главная звезда постановки – Владимир Галузин. Сильный выразительный вокал (хотя несколько моментов шероховатых проскочили), обаяние и драматизм. Галузин – звезда без котурнов: в первом выходе даже изобразил некий кульбит рядом с акробатами. В ариозо «Смейся, паяц» напомнил искренностью актерского исполнения Евгения Леонова. Потом пришлось долго обнимать ящик с реквизитом, пережидая аплодисменты.
Слуга Тонио (он же Пролог) в исполнении Валерия Алексеева – второй полюс спектакля. Артист, похоже, не вполне вышел из образа Риголетто и здесь прекрасно развил первую часть роли шута – злобного интригана. Насколько повышается градус переживаний у Канио–Галузина к моменту убийства, настолько невозмутим становится Тонио–Алексеев: меняется зависимость слуги и хозяина. Кажется, этот Тонио уже задумал книгу «Как я служил у великого Канио» со скандальными подробностями личной жизни.
Зал на премьере был далеко не полон. Вообще у этого вполне удачного спектакля вряд ли имеется хорошее будущее. Во-первых, краткость спектакля вызывает вопрос соответствия стоимости билета. Во-вторых, постоянно обеспечивать адекватный премьерному тандему состав исполнителей в Мариинке вряд ли смогут. А после премьерных показов, как правило, поток зрителей на оперных постановках заметно редеет. Но очень хочется ошибиться.
Санкт-Петербург
Дарья Гармоненко