Екатерина Барабаш С тех пор много воды утекло. Венецианский фестиваль забыл историю своего рождения, Канны от случая к случаю заходятся в приступах политкорректности и политизированности, Берлин же периодически напоминает засидевшегося под строгим оком родителей юношу, вдруг почувствовавшего свободу и пустившегося во все тяжкие. Впрочем, гомо-лесбо программа «Тедди» существует здесь уже 20 лет, и как раз на нынешнем Берлинале широко празднуют юбилей этого «острова свободы» в строгих когда-то рамках фестиваля. По этому поводу город завешен афишами острополовых фильмов, в нескольких залах с утра до вечера крутят розово-голубую ретроспективу. При этом сказать, что именно на «клубничку» валом валит публика, нельзя. Похоже, проблемы сексменьшинств постепенно перестают тревожить умы стандартно ориентированного зрителя, по крайней мере в той мере, как это было еще десяток лет назад.
Тем не менее руководство Берлинале упорно делает акцент именно на этой теме, уже второй год подряд заявляя секс одним из приоритетов фестиваля. В прошлом году вторым приоритетом был объявлен футбол, в этом году директор фестиваля Дитер Косслик совсем обескуражил, пообещав много «футбола, музыки и сексуального разнообразия». Очевидно, прошлогодние экранные подвиги на сексуальной ниве показались директору слишком однообразными, включая и откровенно порнографический фильм «Капризное облако». С легкой душевной дрожью ждем, что такого приберег нам неугомонный по этой части Косслик. Одним из первых показали датский фильм «Мыло» о любви молодой дамы и ее соседа (соседки?) транссексуала. Конечно, проблема поиска родной души актуальна для многих, но режиссер этого фильма решает ее в лучших современных традициях, настаивая на том, что кругом равнодушие и плесень, а единственно искренним и натуральным оказывается как раз отнюдь не натурал. Если пойти по этому пути, то скоро наскучат и транссексуалы, тогда в ход пойдут зверушки. Дальше пока воображение держится в рамках приличия, но подождем еше пару лет...
Но и о своем славном политизированном прошлом Берлинале не забывает. Именно Берлинский фестиваль притягивает к себе разного рода мелких кустарей-манифестантов. Один такой бродит вокруг Потсдамер-плац с плакатом «Солидарность с датчанами! Мы все – датчане!», с рогами на голове и в мантии – флаге Евросоюза. Его никто не гонит, а бродит он здесь из года в год, меняя плакаты по мере актуальности. В день святого Валентина он, впрочем, всегда сторонится политики и толчется возле пресс-центра, раздаривая прохожим игрушки и открытки столь любимой Берлинским фестивалем тематики.
В один из первых дней на фестиваль нагрянула Ангела Меркель. Канцлер не стала любезничать со звездами, шоу у них на даче не устраивала, водку с их лейблом не пила, а по-деловому в сопровождении директора фестиваля Дитера Косслика и министра культуры Германии Бернда Ноймана прошла в здание кинорынка, где интересовалась продажами и прочими коммерческими моментами. Послушав ответы, так же по-деловому уехала. При этом не только центр не перекрывали, но и здание кинорынка не оцепляли.
Куда больше шуму было, когда из фестивального автомобиля выплыла Мерил Стрип. Марлен Дитрих-плац взорвалась ревом поклонников, которые мужественно клацали зубами в ожидании звезды. Впрочем, трудно сказать, кто более мужествен – поклонники или объекты поклонения. Все-таки поклонникам не возбраняется топтаться в теплых одеждах, а звезды при любой погоде обязаны светить голыми плечами и еще ярче – ослепительными улыбками. В такие моменты понимаешь, что, наверное, можно возненавидеть и свою звездную участь. Правда, Мерил Стрип предусмотрительно накинула на голые плечи неброское, но внушительное по площади норковое манто. В обнимку с актрисой на дорожке охотно позировал ее партнер по фильму Роберта Олтмена «Друг прерий» Вуди Харрельсон, в теплом пальто, закутанный в шарф и в натянутой чуть ли не до носа шапочке-«плевке». «Друг прерий» – фильм на редкость симпатичный, сделанный с присущим Олтмену умением создать некую ауру, атмосферу, передать малейшие нюансы настроения. Весело и остроумно начинающаяся история одной телепередачи удивительным образом с самого начала несет в себе необъяснимую грусть, хотя на экране смеются, болтают, веселятся. Только к концу понимаешь, что передачу закрывают, и ее участники у тебя на глазах проживают последний день своего детища. Что ж, мастер – он и в 80 мастер.
Берлин
