Когда Музыку видно

Прежде всего вызывает сомнение исходный постулат насчет «лучших образцов». Когда речь идет об исполнительских искусствах (а балет именно таков), на первый план выходит не только замечательная музыка и отличные танцы хореографов Петипа, Иванова и Горского (кстати, имя последнего почему-то отсутствует в программке, хотя его хореографические куски использованы наравне с другими). Едва ли не главное при обращении к наследию – качество его воссоздания и интерпретации. Как оркестр играет великую партитуру? Насколько хорошо танцовщики исполняют завещанные предками движения? Достаточно ли штатных единиц в труппе, чтобы сохранить многолюдные хореографические ансамбли Петипа–Иванова? Ведь число участников этих ансамблей – не прихоть постановщика, а точный расчет определенного рисунка в сценическом пространстве.

Только при соблюдении этих правил (перечислены еще не все) театр имеет моральное и профессиональное право обращаться к балетам наследия. В ситуации детского театра правило и вовсе становится железным. Не зря сказано, что для детей надо ставить так же, как для взрослых, только лучше.

Но Детский музыкальный театр эти соображения оставил за бортом. Он поступил так же, как поступают многочисленные российские балетные труппы, созданные для гастрольного «чеса» за границей. Если заграничный продюсер говорит «для бабок надо классику», ретивые гастрольщики сразу отвечают «Вы хочете танцев? Их есть у меня». А вот зачем показывать недоделанную классику Детскому театру? Почему для него неважно, что исполнительница Одетты-Одиллии в другом театре могла бы претендовать на второстепенные партии, малочисленный кордебалет коряв, а для едва справляющегося с техникой принца надо сочинить длинную и надуманную вариацию – чтобы девушки, участвующие в сцене «бал во дворце», успели переодеться в костюмы лебедей для следующего эпизода?

Получается, что главное – публично расписаться в верности традициям. А потом можно корежить их слабым исполнением. Хотя для трупп такого уровня, как в Музыкальном театре, есть иной путь, кроме как дублировать (тоже тупиковая ситуация) репертуар ведущих театров. Если классика тебе пока не по зубам, лучше оставить ее в покое и решать посильные задачи. Тогда не придется выбрасывать из «Лебединого озера» целые куски, очевидно, исходя из предпосылки «для детей это будет слишком длинно и скучно». Не надо будет упрощать мизансцены и, в подражание идеям одного из предшественников, сочинять разъясняющий пролог «как девушку заколдовывали в птицу». А у критика не будет возможности сетовать, что имя главной исполнительницы (Елена Музыка) красивее, чем ее интерпретация сложной роли.

В Детском музыкальном театре лучше всего играть собственный балетный репертуар, как это делается в здешней опере. И создавать спектакли в расчете на физические и танцевальные возможности артистов. Тогда на сцене начнут проявляться не слабые, а сильные стороны коллектива. И вовсе не обязательно оставаться в рамках одного лишь классического танца, в котором труппа, скажем так, не очень сильна. Кое-что театром уже сделано. В афише сезона – балеты «Синяя птица», «Капитанская дочка», «Юнона» и «Авось» и «Алые паруса». Не вдаваясь в подробности качества упомянутых спектаклей (они поставлены, как бы это помягче выразиться, не самыми великими балетмейстерами страны), можно отметить их несомненные достоинства – не слишком большую растиражированность, а главное – попытку театра найти собственное балетное лицо.

Хотелось бы верить, что Владимир Кириллов понимает проблему, и надеяться, что следующей премьерой Детского музыкального театра не будет адаптированная версия третьего балета Чайковского – «Спящая красавица».