Труппа в пути

После пожара Александру Тителю и его театру пока приходится вести кочевую жизнь.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

-Александр Борисович, когда вы решались на два года странствования по чужим площадкам, насколько вы были готовы к такой жизни?

═

– Поскольку решение о начале реконструкции театра было хорошо обдуманным шагом, то два года назад мы были абсолютно к этому готовы. Мы все были в хорошем смысле слова злы, мы были азартны, потому что стремились к конкретному результату. Начиная реконструкцию, мы не гнались за каким-то особым техническим совершенством или тем более за богатой красотой, которую сейчас почему-то сильно полюбили в Москве. Для нас было важно наконец-то получить современно оснащенную сцену, удобные гримерки, создать нормальные условия для репетиций: ведь до сих пор мы фактически репетировали в фойе. Мы очень четко спланировали график нашей жизни: дважды съездили на гастроли в Америку, один раз в Южную Корею, побывали в восьми городах России. В Москве что-то нам давал играть Большой театр на своей Новой сцене, отдельные спектакли шли на сцене Российского молодежного театра. Театр Наталии Сац предоставил нам сцену, и мы сумели подготовить два спектакля к американским гастролям – «Тоску» и «Травиату». С сентября планировали начать подготовку к открытию сезона, и тут пожар – и мы снова остались без театра. Вот в этот момент, конечно, стало очень трудно. Понимаете – все уже занесли ногу, чтобы шагнуть на берег. А берег вдруг взял и куда-то отпрыгнул, далеко, в дымку неведомую. Перенастроить себя, стреножить свое ожидание очень трудно, особенно молодым артистам, которые уже мечтали об интересных дебютах. Пока плывем дальше. Вновь будем гастролировать: в сентябре театр поедет в Сочи и Краснодар, потом в Смоленск, в ноябре–декабре у нас состоятся гастроли на сцене Мариинского театра.

═

– Вы, наверное, никогда столько не гастролировали... Чему труппа научилась в данных предлагаемых обстоятельствах?

═

– В гастрольной жизни, безусловно, есть своя прелесть. Артисты любят ездить на гастроли. Это смена впечатлений, смена публики, тебя узнают новые люди, и ты иначе для них играешь, иначе себя преподносишь. Это очень важно, это необходимо. В начале пьесы «Лес» встречаются Счастливцев и Несчастливцев. Один из них идет из Керчи в Вологду, а другой – из Вологды в Керчь. И в этом великая правда актерской профессии: надо ездить. Для нас существование в таких условиях стало хорошей школой. Труппа приобрела очень ценное качество: готовность к моментальному освоению нового пространства. Кроме того, нам пришлось научиться «теоретическим репетициям». Когда на репетицию на сцене отводится полчаса, приходится проходить и обсуждать какие-то вещи непосредственно по дороге, прямо в автобусе. Это, конечно, учит собранности, развивает у актеров воображение, но такая форма жизни не может продолжаться долго, особенно в большой труппе музыкального театра. Еще одна опасность заключается в том, что мы работаем в очень рваном ритме, играем меньше, чем обычно. Мы вынуждены играть везде и не отказываемся ни от каких предложений. Во время американских гастролей нам однажды пришлось выступать даже в баскетбольном зале. Но поскольку в Америке существует культ этого вида спорта, то зал оказался технически очень хорошо оснащенным: прямо на игровой площадке монтировалась нормальная сцена с кулисами. Акустика мне, конечно, не понравилась, но спектакль в целом прошел очень хорошо.

═

– Среди спектаклей, которые появятся в репертуаре театра в новом сезоне, – «Травиата» и «Евгений Онегин». Вы делаете ставку на популярную классику?

═

– Конечно, театр не должен работать только на не искушенного в оперных названиях зрителя. И в нашем репертуаре есть «Таис» Массне и «Эрнани» Верди – оперы, которые не шли в Москве, хотя это и классика жанра. Но театр не может существовать и без «джентльменского набора» названий, без шлягеров, поэтому у нас идут «Тоска», «Пиковая дама», «Мадам Баттерфляй», «Кармен», сейчас появится «Травиата». А «Онегин» – это больше чем опера, это часть нашей культуры. С другой стороны, я бы хотел, чтобы мы вспомнили некоторые замечательные русские оперы, которые когда-то регулярно шли в театрах, а сегодня совершенно исчезли из репертуара. Это произведения Римского-Корсакова, Даргомыжского, Глинки. Мне кажется, что русская опера сегодня требует стратегического открытия. И современному театру с его колоссальными визуальными возможностями в режиссуре, сценографии, световых решениях вполне по силам это осуществить.

═

– В Мариинском и Большом театре существует практика приглашения западных постановочных команд. Таким образом осуществляется обмен опытом и овладение труппой новой стилистикой. Есть ли у вас такие потребности и насколько возможна такая практика в Театре Станиславского?

═

– Мне кажется, что в Большом театре не столько растят собственную труппу, сколько действуют по принципу кастинга, объявляя конкурс на каждый отдельный проект. А вот Мариинка действительно ведет себя как репертуарный театр, что мне гораздо ближе. Разумеется, артистам необходимы навыки работы с разными режиссерами и дирижерами. Мы такую практику завели давно. Борис Александрович Покровский ставил у нас «Таис» Массне, Алексей Бородин «Отелло» Верди. Франсуаза Террон и Филипп Годфруа из Франции поставили «Фауста». Регулярно ставит спектакли очередной режиссер Людмила Налётова. Что же касается переноса готовых спектаклей, то это имеет смысл лишь в том случае, когда перенос осуществляет режиссер, создавший спектакль. Любой ассистент режиссера, каким бы великолепным профессионалом он ни был, может перенести тело спектакля, но душу – никогда. Надеюсь, что в 2007 году удастся осуществить совместный российско-французский проект, в котором примут участие наш театр, Чеховский фестиваль и французская постановочная группа. Мы планируем поставить «Пеллеаса и Мелизанду» Дебюсси, и в этом спектакле дирижером-постановщиком должен выступить Марк Минковски, замечательный специалист по старинной французской музыке и одновременно знаток Дебюсси.