Майя Крылова
'Баядерка' Мариинки – это индийское кино и петербургский дворец одновременно.
Фото предоставлено пресс-службой Мариинского театра
Это самый сентиментальный балет великого хореографа XX века Мариуса Петипа. По нагнетанию мелодраматизма «Баядерка» переплюнет и «Раймонду», и «Спящую красавицу», и «Корсара». Но мелодрама тут – не вещь в себе. Есть, к примеру, религиозная линия: фабула строится вокруг нарушения клятвы, данной героем перед священным огнем. Есть даже уголовное преступление (убийство главной героини через укус ядовитой змеи). Несколько лет назад в Мариинском театре решили повторить эксперимент по балетному аутентизму (после успеха реставрированной «Спящей красавицы») и сделать «Баядерку» максимально похожей на балет, который играли на императорской сцене сто лет назад. Оттого, что наши предки чувств не стеснялись, все мелодраматические темы выстроены так же крепко, как громадные анфилады дворцовых декораций (Пиранези отдыхает), а эмоции раскрашены так же смачно, как пестрые балетные костюмы, воссозданные по эскизам 1900 года. Впрочем, тут надо еще сделать поправку на факт московских гастролей. Возможно, питерцы, раздраженные вечным противопоставлением их якобы сдержанности нашей открытости, решили показать Москве, что и они играть умеют.
Главное, что отличает питерский спектакль, – неторопливость. Четыре действия, три антракта, начало в семь, конец в одиннадцать. В Мариинке сделали вид, что ночью никто никуда не спешит, до дома всем близко. И что бы вы думали? Мало кто ушел из Большого театра с непомерно длинного балета, может быть, потому, что в этом спектакле интерес нарастает именно к финалу. С финалом, то есть с четвертым действием, вообще занимательная история. Он исчез со сцены лет пятьдесят назад, когда в Ленинграде ставили очередной вариант «Баядерки». С тех пор и в Москве, и в Северной столице балет шел без хвоста, который считался утерянным. А между тем в хвосте были очень красивые танцы, да и сюжет получал логическое завершение. Теперь акт полностью восстановлен, и возвращены на свое место в первом действии принятые в старину танцы на полупальцах вместо современных пуантов, и выброшен, как позднейшая вставка, танец Золотого божка, имевший громадный зрительский успех┘
Выступление очень способной Виктории Терешкиной в главной партии баядерки Никии вполне хорошо для балерины, танцевавшей партию по замене заболевшей коллеги, первый раз в жизни на ответственных гастролях и всего с пяти репетиций. Но роль (особенно сцена со змеей) еще недостаточно сделана для того, чтобы поздравить с безусловным достижением. Куда уверенней выступила другая героиня балета, дочь раджи Гамзатти – маленькая Екатерина Осмолкина несколько терялась рядом с рослой Терешкиной, но отбарабанила технически трудные места так, что отскакивало от зубов. Образцово-показательно станцевало среднее женское звено: тройка крепконогих и легких солисток в «Тенях» во главе к Олесей Новиковой, четверка технически безупречных баядерок в картине религиозного праздника (Ирина Голуб, Яна Селина, Светлана Иванова и Евгения Образцова). Очаровал кордебалет в сцене «Теней» – казалось, что на зал надвигается пушистое белое облако. Правда, питерцам не удалась пляска с барабанами, но патриоты Мариинского балета уверяли в кулуарах: это не потому, что характерный танец в Питере в упадке, а потому, что солисты не выспались в дороге. Впечатлил Великий Брамин – Владимир Пономарев с его «индийскими» кистями рук и величественно-патетической пантомимой, совпадающей со всем игрушечным строем балета, в котором на сцену выносят огромное чучело «только что убитого» тигра, а герой приезжает верхом на слоне (причем слон – на колесиках). И главный герой – Солор (Андриан Фадеев), сильный воин и слабый волей мужчина, так высоко прыгал, так хорошо крутил пируэты и так чисто проделал семь подряд двойных ассамбле (сложное балетное па), что зрители тут же простили ему случайное падение.
Нам показали балет, одновременно напоминающий индийское кино и петербургский дворец.
