Григорий Заславский В Федеральном агентстве по культуре и кинематографии прошла коллегия, посвященная первой пятилетке Олега Табакова на посту художественного руководителя МХТ имени Чехова. В мае исполнится пять лет, как не стало Олега Ефремова, а летом – пять лет, как Художественным театром руководит Олег Табаков. Собрались соответственно, чтобы подвести итоги пятилетнего контракта Табакова и понять, с кем заключать контракт на следующий пятилетний срок.
На сцене – члены коллегии, в первом ряду – «группа поддержки» из числа подчиненных и друзей, далее – приглашенные журналисты. Впрочем, недругов, кажется, не было вовсе. Первым на трибуну поднялся Олег Павлович. Начал он жестко: «Если сочтете мою работу хорошей, я выдвину некоторые условия, без которых невозможно продолжить работу. 4,5 года назад этой возможности я был лишен. Только при выполнении этих условий Федеральным агентством по культуре, правительством Москвы имеет смысл продолжать работу┘ За кресло свое не держусь, моя основная профессия – актер, удовлетворить свое тщеславие смогу». – «Олег Павлович! – взмолился тут Михаил Швыдкой. – С угроз не надо начинать».
«Чтобы было слышно, видно, ясно и дух захватывало» – так определил Табаков закон театра вообще и МХТ имени Чехова, к которому он стремится. Цель первых пяти лет – в «возрождении полноценной, мощной труппы». При этом новый образ Художественного театра, по Табакову, это «не отсечение инакомыслящих, но коллекция разных художественных индивидуальностей┘ Линия отсечения одна: востребованность или невостребованность».
«Были ошибки, – признал Табаков, – и я сам своими руками вынужден был закрывать спектакли, если считал, что они могут отбить у зрителя желание снова прийти в Художественный театр». И назвал тех режиссеров, которые, на его взгляд, прошли селекцию: Марина Брусникина, Юрий Бутусов, Сергей Женовач, Миндаугас Карбаускис, Кирилл Серебренников, Нина Чусова, Дмитрий Черняков┘
И назвал свои «несколько радостей» – день предварительной продажи билетов, когда толпа осаждает кассу; Ольгу Барнет, для которой и вправду началась новая и счастливая актерская пора; открытие Новой сцены┘
Начались «прения». Вернее, последующее сильно напомнило бесконфликтную драматургию середины прошлого века, в которой хорошее боролось с лучшим. Один за другим на сцену выходили подчиненные Олега Табакова и просто старые товарищи и отмечали, как правильно сделал Табаков то или это. Как стало лучше и веселее.
При том что альтернативы Табакову сегодня нет (чему и сам Олег Павлович не рад и говорит об этом так, что сомневаться в его искренности нет оснований), думается, вполне можно было отважиться на независимую экспертизу. Итог был бы тем же самым, а слушать было бы не так скучно. С театральной точки зрения. А то, как заметил между прочим уже под конец обсуждения член коллегии и худрук Александринского театра Валерий Фокин, – глядя на приготовленные театром цветные графики и таблицы, можно сказать, что речь – «о театре коммунистического труда┘ Жалко, проверить невозможно».
Доктор искусствоведения Инна Соловьева работу Табакова на посту худрука сравнила с методом проб и ошибок, с разведкой на местности, ориентированием в ночном лесу. Став худруком, он спектаклей не ставил, а ставил – снова прибегла она к языку образов и сравнений – большую и сложную жизнь Художественного театра. Заметив, что у Олега Павловича нет программы, сказала, что у национального театра, каким стал МХАТ, «у театра, который представительствует от лица всей страны, от всего народа, вообще не может быть программы».
«Игры театроведения», коротко говоря, по меткому самоопределению Соловьевой.
Может быть, мне изменил слух, но за 35 минут ее выступления ученому удалось ни разу не упомянуть имя предшественника Табакова на посту худрука Олега Ефремова, впрочем, кажется, ни разу в ее выступлении не прозвучали имена Станиславского и Немировича-Данченко.
Вышедший следом за ней доктор искусствоведения Алексей Бартошевич нашел в работе табаковского руководства два недостатка. Несмотря на аншлаги, надо, по его мнению, бесплатно пропускать на спектакли студентов театральных вузов. Это – первое. Второе: мало уделяет театр внимания современной западноевропейской и в особенности – скандинавской драматургии.
В этом месте я вспомнил историю посещения нашего универсама Михаилом Горбачевым в далеком 1985 году. Новых покупателей отсекали на подступах, но все, кто был в магазине, получили возможность пообщаться с генсеком. «Ну, а проблемы есть?» – спросил Михаил Сергеевич. Пауза. Наконец одна пенсионерка «вспомнила», что творог не завозят, а другая – что замучили комары.
Кстати, в представленной театром справке по западноевропейской «линии» за прошедшие 4,5 года в МХТ вышло 11 спектаклей (русская классика – 10), среди них к современной серьезной можно отнести Фрейна, Павича, Стоппарда, Черчилл, Калиски┘ Неужели мало?
А под конец своего выступления Алексей Вадимович сказал, что есть у него еще одно предложение, о котором он ни с кем не советовался и вообще не уверен, стоит ли о том говорить. Но все-таки сказал: может быть, стоит отказаться от имени Чехова в названии театра? К чему оно?
По совести говоря, ни к чему. Единственная его «функция» – уравновешивать имя Горького в названии другого МХАТа. Если предложение Бартошевича пройдет, в Москве останется просто Художественный театр и не пойми что под названием МХАТ имени Горького. Как говорят чеховские герои: «Зачем вспоминать?»
Все же напомним, что когда-то единый МХАТ имени Горького в конце 80-х был разделен, после чего параллельно художественному соперничеству началась кампания по всяческой личной дискредитации МХАТа, который возглавила Татьяна Доронина. Так, может быть, оставить это в прошлом и «бить» только творческими, а не организационными удачами? Тем более когда есть что, так сказать, противопоставить.
В общем, это предложение пока оставили без ответа, работу Олега Табакова признали реформаторской и конструктивной. И заключили с Табаковым новый контракт на следующие пять лет.
