0
2589
Газета Культура Интернет-версия

31.03.2005 00:00:00

Сын за отца отвечает

Тэги: мясин, хореография, габт


мясин, хореография, габт Лорка Мясин репетирует на сцене Большого.
Фото Елены Фетисовой (Большой театр)

– Почему у вас такое имя – Лорка?

– Вообще-то я Леонид, как и отец. Но два Леонида в одной семье – это много. Отец был знаком с Гарсиа Лоркой, обожал его стихи. Может, поэтому я из Леньки стал Лоркой.

– Ваше детство прошло во владении вашего отца – на острове Галлов около побережья Италии. Говорят, что Леонид Мясин в жизни был жестким человеком и от членов своей семьи требовал беспрекословного послушания. Это он велел вам стать продолжателем балетной династии?

– После смерти отца остров пришлось продать: приходилось платить чудовищные налоги. Его купил Рудольф Нуреев. Папа предпочитал одиночество, а на острове этого было предостаточно. Отец не любил людей, и вообще ничего не любил, кроме своей работы. В уединении он обдумывал планы постановок, жил по строгому режиму, ненавидел праздную болтовню, купался только минут десять в день. Отца я видел редко, он был вечно занят, но всегда хотел дать мне и сестре хорошее образование. Мы жили с мамой, Татьяной Орловой, танцовщицей и ассистенткой отца. С детства меня окружали профессора, приглашенные отцом, я зачитывался Сартром, Достоевским и Ницше. На сцене я появился уже в 9 лет: исполнил роль маленького Иисуса Христа в постановке отца на тему Воскресения. В 14 лет начал работать в драматическом театре, во Франции играл в постановке Жироду, а в Англии – Шекспира. Надо было принять решение, чем же заняться – драмой или балетом. Я выбрал балет.

– Леонид Мясин хотел отдать вас в Московское хореографическое училище┘

– Да, когда-то он сам его окончил, еще при царе. Отец ненавидел холодный академизм, любил эмоциональный танец, в этом он был типично московским артистом и поэтому хотел, чтобы я здесь стажировался. Но ничего не вышло. Мы приезжали в Москву в 1960 году, и я делал класс в Большом театре перед вашим великим педагогом Асафом Мессерером. Это было трудно, и помню, тогда пришли многие звезды Большого, они меня подбадривали, подсказывали, как лучше сделать движение. Но ваш режим не хотел, чтобы сын эмигранта учился в Москве.

– Вы работали по всему миру┘

– У меня рано появились танцевальные «видения»: первый балет по «Метаморфозе» Кафки я придумал в 16 лет. Премьера прошла в Париже. Отец был поражен, что я сочинил балет, абсолютно не похожий на его постановки. Он сказал: «Если б Дягилев мог тебя увидеть, он бы из гроба вышел». В 18 лет я создал собственную компанию «Европейский балет», с которой объездил всю Европу. Потом три года работал в труппе Бежара, многому у него научился, уехал в Америку и начал учиться заново. В 26 лет поступил в школу при труппе Баланчина «Нью-Йорк сити балле». Там попросил, чтобы мне разрешили поставить балет для учеников. В один прекрасный день на репетицию зашел Баланчин, посмотрел и сказал: «Не хотите ли вы поступить в мою компанию и быть в ней хореографом?» У Баланчина я танцевал и ставил тоже три года. А потом ушел. Я ведь русский, и школа танца у меня русская, мне везде как будто чего-то не хватает. У Баланчина было слишком стерильно. Так я стал фрилансером».

– Ваш самый знаменитый балет – «Грек Зорба», он идет по всему миру.

– Я очень хотел бы поставить «Зорбу» в России. Уверен, что русская публика хорошо поймет этот сплав трагедии и праздника жизни. Там потрясающая музыка Теодоракиса, а какая литературная основа – Николас Казандзакис, гениальный писатель! На премьере в Вероне главную партию станцевал Владимир Васильев.

– Как получилось, что вас пригласил Большой театр?

– Мне позвонил Алексей Ратманский и предложил сделать в Москве вечер Леонида Мясина. Отец всю жизнь мечтал поставить балет в Большом театре, вел переговоры, но безрезультатно. Я горд, что мне удалось поставить его балеты на родине. Мы выбрали непохожие по стилю постановки, созданные в разные периоды жизни отца. «Треуголка» – испанский балет, в котором очень сильно влияние художника – ведь его оформил Пикассо. «Парижское веселье» – красивое варьете с канканом. Между прочим, папа не любил этот спектакль, потому что он был очень серьезный человек, как хореограф никогда не комиковал, а тут вдруг сподобился. Потом отцу было жалко, что он пошутил, хотя из всех его балетов этот – самый успешный по кассе. А «Предзнаменования» – неоклассика, сделанная еще до Баланчина. Для этого балета я искал художника, потому что хотел отказаться от тяжелого оформления Андре Массона, работавшего с отцом. Большой театр предложил мне Игоря Чапурина. Мне понравились его идеи. А что Чапурин – известный кутюрье, меня не смущает, наоборот. Я уже делал балет с Кристианом Лакруа.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
695
Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Екатерина Трифонова

Иван Родин

Online-версия

0
780
Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Андрей Мельников

0
474
Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

0
573

Другие новости