Майя Крылова Как говорит героиня одного из номинированных танцевальных спектаклей, «о себе можно рассказывать бесконечно». Вот только повесть о себе иной раз понимается как возможность вывалить на сцену все, что привиделось в творческих муках. Бесформенность – главная проблема спектаклей нашего современного танца, которая не обошла нынешних номинантов.
Теперь о достоинствах. Непривередливость творцов и артистов дает им возможность ежегодно рожать опусы, несмотря на частое отсутствие средств и помощи. Список номинантов достаточно обширен (семь названий) и географически представителен (от Москвы до Омска). Урал присутствует четырежды, а город Екатеринбург трижды. Из года в год на «Маску» номинируются и периодически ее получают Театр современного танца из Челябинска, екатеринбургские труппы «Провинциальные танцы» и «Эксцентрик-балет». В этом году челябинцы выходят на конкурс со спектаклем «Знает ли жизнь английская королева», «Провинциалы» показывают «Lasu Susan», а «Эксцентрики» привозят «Тряпичный угол».
Хореограф Ольга Пона из Челябинска долго исследует вековечную российскую ментальность, замешенную на умении выживать в любых исторических условиях. Второй балет гуляет на поле иронических экспериментов, смешивая гривуазные манеры прошлых веков с достижениями цивилизации типа lasu susan – крутящегося столика для еды в американских забегаловках. Третий спектакль повествует о┘ ни о чем он не повествует, разве что название навеет ассоциации с медвежьим углом.
На фоне культурных аллюзий, возникающих при просмотре уральцев, петербургский театр «Игуан» и его спектакль «Noise and silence» кажется простым перформансом, в котором смысл то и дело заедает, причем намеренно. Персонажи не просто так барахтаются в компьютерном миксте звуков. Они демонстрируют, как (цитирую анонс в программке) идет «время назад, первый становится последним, а последний – первым». А если вам не нравится игра в нонсенс, можно посмотреть намекающие на эзотерику «Песни дождя» – нечто похожее на растянутый цирковой номер воздушных и прочих гимнастов: омский театр пластической драмы «ЧелоВЕК» завлечет шаманством, намекнет на буддизм и досыта накормит эротикой с привкусом Востока.
После этого можно вернуться к поэтике легкого безумия – в постановках «Спиной к стене» от французского хореографа Пала Френака (екатеринбургский Институт танца) и «Голованога» (именно так, в одно слово) от питерской труппы «Кэннон данс». Жутко, когда в уральском спектакле люди, ставшие черепахами, ползут под сладкий шлягер «О соле мио». Жутко вдвойне, если под песни группы «АукцЫон» подростковая тусовка из питерского опуса минут сорок думает о смерти, обводя контуры собственных тел мелом, как это делают с трупами во время следствия.
Впрочем, если бедлам становится вселенским, это уже не бедлам, а образ жизни, о чем настойчиво повествует российский современный танец. Единственное исключение из правила – простенький спектакль московского хореографа Натальи Фиксель «Танцы на взлетной полосе». Тут реплики из Пушкина (и быстрой ножкой ножку бьет) бодро произносятся наивной героиней, похожей на Кабирию из фильма Феллини. Да, и еще «Акценты» – первый брейк-спектакль в России. Тут уж точно не до рефлексии расслабленных интеллигентов. Это царство отличной мускулатуры, которая захотела быть чем-то большим и разыграла спектакль о том, как мальчики с развитыми бицепсами превращаются в артистов.
