Екатерина Ефремова
Лев Додин: «Братья и сестры» живут и побеждают.
Фото Михаила Гутермана
Двадцатилетие сценической дилогии «Братья и сестры» в Малом драматическом театре – Театре Европы по времени совпало с 85-летием автора ее прозаического текста Федора Абрамова. Эти даты так и отмечают дуплетом: два спектакля, 9 и 10 марта, в Петербурге, а 19 и 20 марта, в Москве (спектакль-юбиляр открывает «Золотую маску»).
Спектакль возникает в памяти совсем иным, за эти двадцать лет очень сильно изменившимся, «повзрослевшим» и проявившим за это время в себе смыслы иные, чем те, которые были «заложены» в нем при его создании. И дело, как вы понимаете, совсем не в том, что перед началом спектакля на сцену выходит один из актеров и очень доходчиво просит публику отключить мобильные телефоны. А в том, что этот спектакль можно воспринимать очень по-разному: и как этнографически точно воссозданную реконструкцию исторического прошлого, и как развенчание «лживых мифов российской истории» (Додин), и как череду очень простых и конкретных человеческих историй, ровно настолько «привязанных» к какому-то историческому периоду, насколько может к чему-либо вообще быть «привязана» любовная история. За двадцать лет он описан столько раз и настолько тщательно, что добавить что-либо к уже сказанному кажется невозможным.
Актеры додинского театра в этом спектакле играют всю свою жизнь, без привычных театральных «вводов», когда роль одним актером «выращивается», а с течением времени передается – другому. И в этом тоже можно увидеть один из смыслов этого спектакля, возможно, его уникальный смысл: актеры его не играют, а проживают в нем всю свою жизнь. За двадцать лет ушли из жизни Евгения Баркан, Николай Лавров, Владимир Осипчук, Феликс Раевский, Борис Бабинцев, Владимир Семичев и Олег Козлов. Ушел из театра Сергей Бехтерев. Долгие месяцы не играла Татьяна Шестакова (ее достойно заменяла Татьяна Рассказова). Специально для юбилейных спектаклей театр выпустил огромную программку, в два раза большую, чем привычно: в ней уместились один за другим все исполнители каждой роли, дети, которые когда-либо играли в этом спектакле, и даже все страны и города, в которых театр побывал с ним на гастролях.
На творческой встрече с создателями этой дилогии, которая предшествовала юбилейным спектаклям, случился весьма откровенный диалог между Петром Семаком (актером, играющим роль Михаила Пряслина) и Львом Додиным. Семак, который, как известно, даже уходил на время из театра Додина во МХТ, но довольно быстро оттуда вернулся, вдруг очень агрессивно заговорил о своем «кладбище несыгранных ролей», которое, в общем-то, есть в судьбе у каждого додинского актера. На что Лев Абрамович спокойно заметил, что и он мог бы поставить в своей жизни гораздо больше спектаклей. Да и вообще на жизнь можно смотреть и как на «кладбище сыгранных ролей», и как на череду «выращенных ролей».
На жизнь можно смотреть и просто – как на жизнь. Но если внимательно изучить ту часть программки к спектаклю, в которой перечислены шестнадцать стран, включая Америку и Японию, в которых театр побывал только лишь с этим спектаклем за двадцать лет, то станет даже как-то неловко за эту семаковскую агрессию. Это ведь тоже проблема интерпретации: смотря как посмотреть на ситуацию. Собственно говоря, дело личного выбора: играть ли сотни ролей в безвестных спектаклях или за всю жизнь всего одну-две, но объехать с ними весь мир. Додинские актеры явно выбрали второе, но ощущают ли они свою жизнь как счастливую – это большой вопрос. По крайней мере неудавшейся, бессмысленной или там скучной их жизнь уж никак не назовешь.
В заключение добавлю, что для каждого, кто видел абрамовскую дилогию двадцать лет назад, – этот спектакль окажется прежде всего воспоминанием о прошлом, и не о том послевоенном прошлом, о котором он реально рассказывает, а о своем собственном, двадцатилетней давности. И в этом его еще одна удивительная сущность. У каждого ведь свое прошлое и, следовательно, свой спектакль – и с этим ничего не поделаешь.
═
Санкт-Петербург
