Григорий Заславский Для Государственного академического центрального театра кукол имени Образцова каждая новая премьера – событие. Легендарное прошлое, имя основателя и многолетнего худрука, само название театра, в котором каждое из слов своим грузом тянет в прошлое, скорее, мешает жить, чем поддерживает в здоровом теле здоровый дух, – все мешает. Даже младореформаторы, время от времени появляющиеся в Образцовском театре, пользы не приносят. У лауреата «Золотой маски» Игоря Игнатьева – не получилось, у «варяга» из области драматического театра Марка Розовского – не задалось.
Выходит так, что «старики», старожилы афиши (хотя не все, совсем не все) поражают бодростью, жизнелюбием, не растраченной за годы и десятилетия энергией (точь-в-точь, как их современник Владимир Михайлович Зельдин), а новички, бывает, плохо держатся на ногах и дышат на ладан даже в пору премьеры. Каждого нового встречают с надеждой на «виту нову», но новая жизнь Образцовского театра все никак не складывается. Самым, пожалуй, опасным для дальнейшей жизни театра становится сотрудничество с Андреем Денниковым, обласканным на разных политических полюсах – от «Золотого витязя» до малого «Триумфа», пекущего здесь спектакли, как блины, но спектакли все менее и менее кукольные, все более и более эстрадные, что, впрочем, естественно для выпускника как раз эстрадного факультета ГИТИСа. Там, где главным становится самопрезентация, талант и умения кукольника ни к чему. Умения и возможности, заложенные при основании театра великим кукольником Образцовым, все менее и менее востребованы его нынешними «наследниками».
Премьера «Ночи перед Рождеством», поставленная внучкой Сергея Владимировича Екатериной Образцовой, вселяет осторожную надежду. То есть сам спектакль – по тому, с каким удовольствием играют его актеры, по тому, как воспринимают его и маленькие и взрослые, – «тянет» на событие. Но как одна ласточка не делает весны, так и для надежд на более или менее счастливое будущее нужен, конечно, не один спектакль, «растворяющийся» в по-прежнему образцовском репертуаре, где спектакли-долгожители (по 50 и по 60 лет, воспитавшие уже три поколения зрителей) по-прежнему идут на аншлагах, а новодел сходит со сцены в еще младенческом возрасте.
Так вот – про «Ночь перед Рождеством», успех которой вместе с Екатериной Образцовой на равных делит художник-постановщик спектакля Сергей Алимов. Новую премьеру с прежними и по сию пору идущими шедеврами самого Образцова роднит «разнонаправленность» шуток и приемов, в том смысле, что радость детей, их восторг от многочисленных чертей, толкущихся на просторах Диканьки, от взрывов фейерверков и шутих, не мешает получать свое собственное удовольствие и взрослым, даже тем, которых ничего, кроме политических новостей, не интересует.
Зная о том, что для создания кукольного спектакля нужно время, и даже о том, что в пору сочинения эскизов и изготовления кукол ни о какой «оранжевой революции» не слышали и не думали, невозможно отделаться от бесчисленных, отовсюду – и впрямь как черти в рождественскую ночь – лезущих ассоциаций и аллюзий. А что еще прикажете думать, если Оксана – вся в оранжевом, а Чуб – одет в синий полушубок. Если черти всячески мешают счастью Вакулы, но тот добивается своего, преодолевая все преграды, а свой первый «зарубежный» визит наносит в столицу Российской империи. Причем является к русской царице Вакула, как и положено Гоголем, в окружении чубатых – хотите националистов, хотите традиционалистов. Причем вся цель их прихода к императрице – сказать, что живут, мол, на юго-западных рубежах такие вот прекрасные люди в шароварах. И только у Вакулы-кузнеца имеется более или менее практическая цель – черевички царицыны, которые та милостиво и дарует в знак своего особого расположения к ближайшим соседям. В контексте двусторонних отношений наших стран черевички можно интерпретировать как природные ресурсы, газ или нефть – от себя ж отрываем, буквально от тела. И ведьма Солоха, и равнодушный, мало понимающий в происходящем, плутающий в заметелившей зимней ночи Голова (натурально – Кучма!) – всему находится политически значимое объяснение и расшифровка. Молодец Гоголь! Ну, и Образцова с Алимовым, конечно, не подкачали.
Сидя рядом с детьми, для которых поход в буфет и покупка какой-нибудь ерунды в находящемся рядом с гардеробом киоске игрушек равнозначны спектаклю и являются обязательной составляющей любого выхода, порою думаешь о том, какую малую часть от заложенного в спектакль они «считывают». И как многое умеют куклы, – конечно, когда эти умения востребованы.
Алимов, которого можно назвать живым классиком российской мультипликации, автор «Каникул Бонифация» и «Истории одного преступления», а равно и классиком советской книжной графики (достаточно вспомнить его иллюстрации к Гоголю и Салтыкову-Щедрину), относится к куклам как к мультипликационным героям, которые, конечно же, делают все, что только взбредет в «больную» голову художника. Но самое главное заключается в том, что куклы ему не перечат: Пузатому Пацюку (Сергей Бусаров, Роман Квашнин) вареники и вправду сами собою летят прямо в рот, опровергая неизбежность закона всемирного тяготения, а, скажем, Молодой Черт (Адиль Искендер) всерьез страдает, лишаясь хвоста, пусть и на время, а Дьяк (Николай Сутормин) кажется сошедшим на сцену прямиком из антиклерикальных русских (хотя в данном случае, наверное, все-таки украинских!) народных сказок.
Образцов, помнится, написал в своей книге, что, по его разумению, в кукольном театре следует играть то, что не по силам сыграть живым актерам, что у кукол получится лучше. В этом смысле «Ночь перед Рождеством» ГАЦТК следует как раз за мыслью основателя: кукольные черти куда как правдоподобнее «настоящих», «живых».
