Сериал «Театральная реформа»

В театральной среде продолжается обсуждение театральной реформы – той самой, про которую Михаил Швыдкой успел уже сказать: «Театральной реформы не будет. Будет хуже». Речь идет о реструктуризации всей бюджетной сферы, в которой театр будет лишь одним из многих пострадавших. Жертвами ее должны стать и музеи, и больницы, и образовательные учреждения.

Сначала заявление сделал председатель Союза театральных деятелей Александр Калягин, потом с театральной общественностью встречался столичный мэр Юрий Лужков, после чего в тот же день с руководителями подведомственных ему федеральных театров встретился глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой.

Наконец, Герман Греф – как звезда первой величины – вступил в игру. И пригласил к себе на обед Александра Калягина, его заместителя по экономическим вопросам Геннадия Смирнова и Константина Райкина, Валерия Гергиева, Марка Захарова. Встреча была организована по поручению председателя правительства Михаила Фрадкова. Тут же была осуществлена связь с представителем Минфина, и Герман Греф твердо пообещал театральным деятелям, что в 2005 году никаких изменений, которые бы ухудшили положение театров России, принято не будет: по-прежнему сохранятся внебюджетные счета, останется в силе право театров самостоятельно распоряжаться заработанными средствами. Он сообщил также, что разработка законопроектов по введению новых организационно-правовых форм для государственных и муниципальных некоммерческих организаций, включая театры, будет вестись совместно с представителями Союза театральных деятелей РФ, чего и хотела добиться театральная общественность своим обращением.

Любопытно, что это почти совпадает с имевшейся у нас конфиденциальной информацией, согласно которой «взрывоопасные» документы будут сначала приняты, а затем в течение 2005 года скорректированы и почти что отменены под натиском протестующих мастеров культуры.

Прощаясь с означенными мастерами, Герман Греф сказал: «Вредить театру – это то же самое, что заниматься членовредительством». Вероятнее всего, при этом имелось в виду то еще, что глава Минэкономразвития параллельно входит и даже возглавляет попечительский совет МХТ имени Чехова.

Вернемся тем не менее к встрече театральных деятелей в профильном Федеральном агентстве по культуре и кинематографии. Обращаясь к собравшимся, Михаил Швыдкой, в частности, заметил, что, мол, кому-кому, а вам, вам лично, реформа не грозит. Но своей позиции при этом он не скрывает (о грядущей реформе – справедливости ради – сказал впервые в интервью «НГ» еще весной этого года). Рассказывает, что в театрах успели привыкнуть «к операциям с «серыми», «черными» деньгами, и переход к прозрачным формам ведения хозяйства, разумеется, вызывает напряжение». То есть Михаил Швыдкой откровенно говорит о том, что вся суть сопротивления театральной общественности в нежелании делиться.

Далее: «Над тем, как сделать работу госучреждений удобной и одновременно прозрачной, сейчас ломают голову Министерство экономического развития и Центр стратегических разработок, готовят соответствующие документы. Пока они не будут разработаны, их невозможно обсуждать».

Именно эта скрытность больше всего и не нравится едва ли не всем театральным деятелям России, и можно понять, почему. В народе это называется «без меня меня женили».

Трудно вообразить, чтобы, например, Михаил Швыдкой спокойно ждал, пока чужой дядя или чужая тетя в кабинетной тиши будет придумывать реформу, скажем, Федерального агентства по культуре и кинематографии. Лучше все-таки работать над такой реформой сообща.

Театр – область тонкая, и лучше было бы, наверное, спросить у актеров и режиссеров – тех, кто этим занимается профессионально, – что им нужно для того, чтобы, скажем, шедевров было больше, а появлялись они на свет как можно чаще.

Пока же, честно говоря, картина складывается неприглядная, причем для всех заинтересованных сторон: пока одни втихомолку, в стратегической, так сказать, тиши, сочиняли вышеупомянутые проекты, а другие их согласовывали, третьи изо всех сил тянули время, чтобы подать голос тогда, когда изменить уже что-либо будет трудно или почти невозможно.

И уповают, конечно, на президента, в крайнем случае – на председателя кабинета министров. А на кого же еще уповать в России?!.