Присвоение текста

«После первого акта – неудобно, после первого акта в гардеробе много народу одевается. Страшно – как в лесу», – реплика из старинной миниатюры в исполнении Аркадия Райкина. В общем, правильно: не понравилось – оделся и ушел. В отличие от простого зрителя, купившего билет и пришедшего в театр для собственного удовольствия, критик должен досидеть до финала. Он вроде капитана, покидающего тонущий корабль последним.

Но если никто, кроме него, эвакуироваться не собирается, если для всех остальных прибывающая забортная вода – в радость и никакие другие приметы катастрофы не впечатляют? А ситуация такая, что никаких надежд на спасение? В общем, я в таких случаях иногда позволяю себе уйти в антракте.

Из недавнего опыта: «Бестолочь» в частной антрепризе «Арт-партнер-ХХI» и «Стакан воды» во вполне еще государственном Драматическом театре им. Станиславского. Две премьеры. Два полных зала. И там, и тут заняты известные актеры, оба спектакля поставлены молодыми штурманами будущей бури – Романом Самгиным и Сергеем Алдониным соответственно.

К антрепризе у нас отношение – привычно снисходительное. Тем более что сюжет – традиционно комедийный. Муж говорит, что едет в командировку, жену отправляет к маме, возвращается с любовницей, а тут и жена с давним своим товарищем по работе. На плечи не слишком сообразительной домработницы ложится тяжкий труд координатора «процесса»: с одной стороны, и те и другие должны себя чувствовать как дома, с другой – ни при каких обстоятельствах нельзя допустить «пересечений». Сюжет не нов, зато – как много вариаций!

Тем более если мужа играет Андрей Ильин, жену – Юлия Меньшова, а служанку – Олеся Железняк. Я написал «тем более». А зря: наличие хороших актеров сегодня ничего не гарантирует. Ничего хорошего. Буквально – ничего.

Ильин – таращит глаза и испуганно вертит головою (только тем, как говорится, и интересен), Железняк – к удовольствию публики «растрачивает» умения, наработанные еще в пору выпуска третьей редакции «Жестоких игр» и «Шута Балакирева». Про остальных┘ Ладно – остальные, но Ильин! Считается хорошим актером, состоит в труппе Художественного театра, куда был призван Табаковым для усиления основного состава. А он, вместо того чтобы «усиливать», наоборот, расслабляется на стороне.

Странное дело: ведь и в ерунде можно сыграть хорошо. Можно так хорошо сыграть, что люди запомнят, другим расскажут и в книжках напишут. Например, Ермолова – хотя, конечно, это пример из числа «допотопных» – тоже не только в высоких трагедиях играла, в те годы тоже разный был репертуар, но, по сохранившимся описаниям, во всякой роли умела сохранить величие. У наших – не получается. У актеров не получается, а у режиссеров – тем более. Тем более, тем более!

«Стакан воды». Сценография и костюмы – Аллы Коженковой, почему-то проходящей у нас по разряду классиков, хотя часто «прободение» вкуса исходит как раз от нее. «Стакан воды» – яркий, вернее, аляповатый тому пример.

Все прочее – под стать.

Скандальная тетка, готовая пойти на скандал (кажется, и до драки), спрашивает у несколько растрепанного седовласого красавца: «Вы кончили?» Тот отвечает: «Я кончил». – «Вы кончили?» – переспрашивает она. «Я кончил». И так несколько раз подряд, пока наконец публика не соображает, какой тут юмор заложён назло, так сказать, надменному автору. Вот потеха так потеха!

В другой раз та же самая вульгарная бабенка (естественно, речь о героине, а не об исполнительнице) обращает внимание на жар того же самого мужичка, указывая дланью в область гульфика.

Публика надрывает животики.

Вообще нет такой двусмысленности, мимо которой бы прошел постановщик. И нет такой глубокомысленности, которую бы он не вычеркнул из пьесы. Зачем? Если и без того смешно и понятно.

Иногда только – после очередного веселья – скосишь взгляд в программку и с недоумением обнаружишь: бабенка-то – это герцогиня Мальборо, а стареющий красавец – лорд Болингброк. А та, которая ломкая и измученная, – и вовсе королева.

В телевизионном фильме, который нет-нет да и покажут, играли эти роли Алла Демидова, Кирилл Лавров и Наталья Белохвостикова. Что-то выдумывали, «корячились», изображая аристократические «прибамбасы». Ловко фехтуя остроконечными репликами, потому что у Скриба диалоги Мальборо и Болингброка – это эффектные словесные дуэли┘ Все говорится обиняками, личную неприязнь следует выражать с высокосветской учтивостью, идеалы и интересы переплетены, придворные интриги могут привести к войне.

Зачем старались? Кому это нужно?!

В «придворном фейерверке» Сергея Алдонина ничего этого нет. Зачем он взял Скриба – непонятно. Почему Людмила Лушина зовется герцогиней Мальборо? Пусть не исторической, а герцогиней Мальборо Эжена Скриба? Вообще – при чем здесь Скриб?

Владимир Коренев – хороший актер, Елена Морозова, которая играет королеву Анну, – хорошая актриса. Зачем им играть в спектакле, в котором от их игры ничего не зависит? Ради денег? Но ведь нас убеждают, что в государственных театрах платят сущие копейки, а деньги все – в антрепризе?

Наконец, почему государство должно финансировать такие спектакли, которые – натяжка невелика – сильно напоминают порнофильмы с историческими претензиями. Что-то вроде «Екатерины Великой и ее жеребцов» или там «В спальне с Распутиным». Жанр выдержан, при этом герои – в камзолах и в паричках.

Но в случае с жеребцами Екатерины покупатель обычно знает, что ему предстоит увидеть. Выбирая «Стакан воды», нечто другое получаешь безо всякого предуведомления. Не порнуху, но, в общем, примерно то.