Вялотекущее «Русское»

Алексей Учитель в думах о российском кино.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Дождливые дни в Выборге сменялись солнечными. Погода на фестивальном горизонте оказалась менее разнообразной. Нельзя сказать, что фильмы, принявшие участие в конкурсной программе и панораме «Выборгский счет», были лишены светлых здравых идей, однако немногим кинематографистам удалось их реализовать. Маловыразительность конкурсных картин отметил на итоговой пресс-конференции председатель жюри режиссер Алексей Учитель. Большинство фильмов и актерских работ он назвал «сыгранными на одной ноте».

Чтобы отобразить сказанное, жюри с согласия дирекции фестиваля решилось на смелый шаг и из «призового» регламента изъяло слово «лучший», заменив прилагательные на числительные и выдав вместо Гран-при и награды за лучшую режиссуру безыскусные «первый» и «второй» призы. «Первым», не дотянувшим до Гран-при, стало «Время жатвы» Марины Разбежкиной, лента вторичная по отношению к теме – ерничание над советской атрибутикой, но снятая красиво. Оператору фильма Ирине Уральской достались спецприз жюри, приз имени Саввы Кулиша и «Слон» Гильдии киноведов и кинокритиков. Вторую позицию заняло вялотекущее «Русское» Александра Велединского. Фильму вряд ли бы уделили столько чести, если бы на месте главного героя оказалась менее харизматическая и одиозная личность, чем Эдуард Лимонов (фильм сделан по мотивам харьковской трилогии Лимонова – «У нас была великая эпоха», «Подросток Савенко», «Молодой негодяй»).

Обе ленты участвовали в конкурсе XXVI Московского МКФ, но в победители не вышли. Год назад подобная история приключилась с Учителем и его «Прогулкой»: картину обласкали в Выборге после неудачи на ММКФ. Нынешнее жюри поступило аналогично. Если тенденция сохранится, лидерство приобретет утешительный оттенок, что может негативно отразиться на имидже «Окна в Европу» – ведь вес фестивалю придает не столько распределение наград, сколько новые имена и неожиданные решения. Масла в огонь добавил Михаил Козаков. Народный артист принародно усомнился почти во всех вердиктах и не без оснований заметил, что не видит во «Времени жатвы» нового киноязыка; что Владимир Машков (приз за мужскую роль) в «Папе» не стал откровением сезона; что лучшее в «Русском» – работа Андрея Чадова, сыгравшего «негодяя Савенко»; а в ленте «Ночь светла» Романа Балаяна Андрей Кузичев и Алексей Панин интереснее, чем Ирина Купченко (приз за женскую роль), неубедительно любящая персонажа первого и неправдоподобно избегающая ласки второго. «Жаль, что фильм Киры Муратовой показали вне конкурса, – ответил Учитель. – Тогда проблемы с призами были бы решены».

Не считая театрализованной, но самостоятельной картины «Рагин» (Россия–Австрия, 2004) Кирилла Серебренникова и Бахтиера Худойназарова, не без уважения поигравших с историей фрейдизма в России, притягательностью сумасшествия и «Палатой № 6:», «Настройщик» (фильм примет участие в программе Венецианского МКФ) Киры Муратовой оказался единственным фильмом с четкой, интересной идеей, колоритным наполнением и мощным финалом. Муратова – редкий режиссер, кто знает, чего хочет, и умеет доводить начатое до цели. Новый фильм – история двух Кабирий-пенсионерок. Героини Аллы Демидовой и Нины Руслановой влетают в лапы брачных аферистов и плутов, падких до одиноких доверчивых женщин. Самый безжалостный враг – сладкая парочка (Рената Литвинова и Георгий Делиев, худрук комик-труппы «Маски»). Они обирают дам до нитки. В финале, как у Феллини, одураченные тетки находят извинения негодяям. Вместо немой улыбки – диалог срывающихся голосов. Вместо карнавала – трамвай, полный «кавказскими» лицами. Тотальное отчуждение после оживленного, почти домашнего кино. Муратова идеально использует психофизику актеров, в том числе Литвиновой, которая, как выяснилось, теряется, оставшись вне режиссерской воли. Ее дебют «Богиня: как я полюбила» позаимствовал муратовскую систему образов, знаменитую «кунсткамеру» Киры Георгиевны, однако оказался банален, лишен ее цельности, чувственности и силы. Отличная идея – следователю Фаине неподвластна мужская логика, но выручают интуиция и чутье – растворилась в любовании собой и инфантильных грезах о смерти.

Испытывая иллюзии по поводу собственной потенции, кинематографисты не желают жертвовать отснятым материалом. Многие полнометражные фильмы выглядят, как неотесанный камень, таящий славные короткометражки. Например, «Время жатвы», «Богиня» или не лишенный обаяния «Hello, Дохлый!» Алексея Гордеева – круговорот мопса Жоры. Другой «белый Бим» – «Четыре таксиста и собака» Федора Попова. Замысел неплох: служба, дружба, чистые эмоции, эффективная простота. Но «базовые ценности» как-то слишком отдались действительности. Служба обернулась употреблением такси в личных целях; дружба – клубом собачников; эмоции – истерикой, а бедному кобельку выпало сыграть редкостную суку. «Срочный фрахт» (диплом за дебют) Арменака Назикяна сделан по мотивам зловеще простого рассказа Бориса Лавренева, но почти дезавуирует историю дурацким пафосом и утомительной ученической режиссурой.

Фестиваль не производит кино, он его представляет. Перед отборщиками российских киносмотров нелегкий выбор – стиль, жесткость или по возможности полный контекст. В настоящий момент стиль и контекст не дружат.

═

Выборг–Москва