Григорий Заславский В воскресенье в Тихвине, у стен Тихвинского Богородичного Успенского монастыря, Мариинский театр должен был представить оперу Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». И, забегая вперед, представил, хоть спорить пришлось с самою стихией. С одной стороны, спектакль входил в афишу нынешнего, двенадцатого международного фестиваля «Звезды белых ночей», но, разумеется, в сознании всех выступление Мариинского театра стало важнейшей и завершающей частью широких торжеств, приуроченных к возвращению в Россию и конкретно в здешний монастырь Тихвинской иконы Божией Матери. Конечно, Валерий Гергиев не мог остаться в стороне. Ему, основателю и руководителю Пасхального фестиваля, осененного покровительством Патриарха Московского и всея Руси, как говорится, и карты в руки...
Тихвин такого столпотворения не видел давно, а может, и никогда не видел: паломники, телевизионные тарелки, передвижные телевизионные корпункты, машины ПТС. Возвращение иконы – конечно, событие. Но приезд Мариинского театра, с оркестром и солистами, – не меньшее чудо для патриархального городка. Паломников, правда, пришло немного, так что давки, слава Богу, удалось избежать. Впрочем, это было только началом многих воскресных чудес.
И жители Тихвина, и паломники, но главное – работники многочисленных СМИ ждали явления Валерия Гергиева. Но он все никак не появлялся. К опозданиям маэстро успели привыкнуть (ему ведь часто одновременно приходится находиться в самых разных местах) и потому продолжали ждать. Некоторое время спустя стали говорить о внезапной болезни и невозможности приехать из Финляндии, где Гергиев находился в эти дни. Но, по рассказам очевидцев, кое-кому увидеть Гергиева все-таки удалось. Монахи, говорят, видели его. Самые праведные, надо полагать.
Начало спектакля задерживали из-за дождя. Впрочем, для Мариинского театра выступления под дождем – событие, можно сказать, рядовое: совсем недавно в Кремле, на Соборной площади, под проливным дождем Валерий Гергиев продирижировал «Борисом Годуновым». Но тут, по соседству с только-только заново обретенной святыней, решились на эксперимент, чтобы, так сказать, проверить чудотворную силу иконы. Начали молиться. И чудо случилось: дождь прекратился и даже выглянуло солнце. Увы, ненадолго (вероятно, молились недостаточно истово). Дождь зарядил с новой силой. Начав спектакль с двухчасовым опозданием, пели и играли уже под проливным дождем. Последний акт солисты пели под фортепьяно, так как остальные инструменты подобного испытания выдержать не могли.
Очевидцы рассказывают, что все действие этого выездного представления было «выстроено» лишь на одну VIP-сторону, так что большая половина зрителей наблюдали только спины и затылки. В какой-то момент дождь залил пульт Мариинского театра, его долго просушивали, но, несмотря на это и на все молитвы, аппаратура все время фонила, а голоса певцов то исчезали, то снова являлись, так сказать, городу и миру. Завершившийся в глубокой ночи спектакль плавно перешел во Всенощное бдение, которое проходило этой ночью в Тихвинском монастыре.
Вся эта история, конечно же, является свидетельством чудес, которые не в первый раз являет миру худрук Мариинского театра. Тем более что знающие люди знают и то, что небесными бывают не только голоса, – бывают, например, заоблачные цены и такого же рода расходы на проекты. Особенно на те, которые так или иначе связаны с небесными и более или менее святыми целями. Тут связь обычно – самая прямая.
Мне же вспоминается еще одно недавнее чудо, связанное с именем Гергиева самым непосредственным образом. Некоторое время тому назад президент России Владимир Путин вручал в Кремле орден Дружбы ветерану американского бизнеса в СССР, председателю исполнительного комитета совета директоров компании «Пепсико» Дональду Кендаллу. И вот, говоря о том, как важны хорошие отношения между лидерами России и США, среди кремлевского благолепия и всяческих благодарственных слов 83-летний Кендалл вдруг позволил себе напомнить Владимиру Путину о недавней его встрече с Валерием Гергиевым и о просьбе выдающегося музыканта и дирижера помочь в скорейшем то ли создании, то ли собрании совместной российско-американской комиссии – опять же, запамятовал, то ли бизнесу посвященной, то ли туризму. Вот где чудо!
Вообще, когда говорят о Гергиеве, слово «чудо» и упоминания о разных неестественных событиях возникают всенепременно: он, кажется, и там, он одновременно и тут, он и новым зданием Мариинского театра занимается, и соседней с театром заброшенной «Новой Голландией», он и Пасхальным фестивалем руководит, и в Метрополитен-Опере ставит. На своем собственном самолете он прилетает к самому спектаклю и поднимается в воздух, когда последняя нота, кажется, еще не отзвучала... Дождь пока остановить не в силах, но дирижировать под дождем – уже только так! Ну, и плюс совместная российско-американская комиссия по чему-то там, с театром не связанному.
Прежде актеры, если подыскивать им сравнение в церковно-канонической иерархии, находились на самой нижней ступени: их сравнивали разве что с юродивыми. Нынче же – кого ни возьми из наших великих, из тех, которые в первых рядах и на слуху, – все сплошь чудотворцы. И всяко дело их – диво дивное. Рост налицо.
