Екатерина Барабаш Когда в прошлом году Гасу Ван Сэнту вручали «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля да еще приз за режиссуру, в зале повисло недоумение. Во-первых, очень редко каннское жюри вручает призы так «кучно». Во-вторых, все-таки до последней минуты надеялись, что жюри одумается и отдаст главную награду «Догвиллю» Ларса фон Триера, безусловно главному лидеру прошлогоднего фестиваля. Но для такого расклада были свои причины. «Догвиллю» можно было дать только «пальму», любая другая награда, рангом пониже, стала бы для него оскорблением. Но дать «пальму» Триеру тоже не могли – режиссер столь явно демонстрировал антиамериканизм «Догвилля», что это выходило за рамки приличий. Но чтобы каннское жюри само не оказалось обвиненным в том же антиамериканизме, главную награду дали невинному с политической точки зрения «Слону» Гаса Ван Сэнта.
То, что эта картина сейчас вышла в российский прокат, не то чтобы странно, но для нашего проката нехарактерно. Сугубо авторское, фестивальное кино, сюжет которого, впрочем, основан на реальных событиях, в России не жилец – сколько-нибудь заметной «кассы» ему не принести.
В основу сюжета легла трагедия в школе Колумбайн, штат Колорадо, когда двое подростков расстреляли из автоматов 12 школьников и учителя, после чего застрелились сами. История вызвала колоссальный резонанс в Америке, тут же был инициирован громкий судебный процесс, однако вскоре дело замяли. Но тему подхватил расторопный Майкл Мур, по свежим следам снявший документальный фильм «Боулинг для Колумбины» о причинах насилия в США, завоевавший «Оскара».
Гас Ван Сэнт, снявший такие фильмы, как «Мой личный штат Айдахо», «Умница Уилл Хантинг», одно время заглядывавшийся на Голливуд, вновь обратился к авторскому кино. Он попытался выстроить фильм так, чтобы ощущение надвигающейся трагедии росло с каждым кадром, с каждым проходом, с каждой репликой и действием персонажей. На экране с документальной дотошностью воспроизводится обычный школьный день. Обычные дети ведут свои обычные девчачьи и мальчишечьи разговоры, занимаются спортом, обедают в школьной столовой, влюбляются. И ничего более. Только двое ребят не вписываются в эту унылую ребячью рутину – под «Лунную сонату» они смотрят нацистскую хронику и добывают оружие. Вообще «Лунная соната» в качестве саундтрека ничего хорошего для сюжета не сулит, и уже в этом – декларативность и прямолинейность режиссера. Здесь все понятно с первых кадров. Слишком чистенькая, почти стерильная школа, чтобы оставаться благополучной. Слишком цепляют душу аккорды «Лунной сонаты», чтобы не услышать сразу неотвратимый шаг страшного финала. Слишком долго тянется документальное фиксирование школьного быта, чтобы не разглядеть за ним черную тучу трагедии. Назидательность – мол, проблема огромная, как слон, а мы видим что угодно, только не ее («слона-то я не приметил»), – здорово перетягивает одеяло на себя, и художественная часть картины на ее фоне слегка вянет. Веревочка режиссерского замысла предсказуемо вьется туда, куда и ожидаешь.
Конечно, каннское жюри перемудрило. Актуальность и злободневность темы, раскрученная потом неугомонным Муром, – совсем не повод одаривать режиссера «Золотой пальмовой ветвью». Максимум, что уместно – уважительно приподнять шляпу.
