Екатерина Барабаш
Леонид Ярмольник: «Мы сделали фильм для широкой публики».
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
В Доме кино стартовала российская программа ММКФ. Во первых строках программы состоялась премьера новой картины Валерия Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн», только что собравшая немало призов на «Кинотавре».
Представляя фильм, продюсер и исполнитель одной из главных ролей Леонид Ярмольник дважды подчеркнул: «Мы делали картину для широкой публики». Мол, не судите нас строго, щелкоперы-либералы, не суйтесь в наши отношения с широкими народными массами. Ну извините.
В семью Юлика (Леонид Ярмольник) неожиданно сваливается его внебрачный сын Павлик, отвоевавший в Чечне, а теперь приехавший в столицу вставлять потерянный глаз. Покой семьи нарушен, жена Юлика Рита (Елена Яковлева) парня охотно принимает, но в какой-то момент требует от него избавиться – у Павлика, как выясняется, что-то сдвинулось в голове, и теперь он повсюду видит врагов, «духов», которые хотят уничтожить его, Павлика, и его вновь обретенную семью, в которой есть еще Егор 15 лет и Аня 10. Пытаясь «спасти» семью Юлика от хитрых и жестоких чеченцев, вооружившись стволом, он идет навстречу собственной смерти и гибнет от руки вынужденных его уничтожить спецназовцев. Вот такая история. А Франкенштейном парня прозвали за повязку на глазу и шрамы на лице.
Казалось бы, благородную задачу поставил перед собой постановщик фильма Валерий Тодоровский. Действительно, что может быть духовно и душевно привлекательнее темы войны в мирное время, ее тяжких последствий, наплевательства интеллигенции, которая не знает и знать не хочет о том, что происходит за пределами Садового кольца? Кто назовет цель достойнее настоящего художника, нежели взывание милости к падшим по вине государства? Тем более если эти призывы идут из уст официального главного российского продюсера, коим является Валерий Тодоровский?
Можно случайно стать предателем – сболтнул лишнее, сам того не ведая; случайно можно заделаться обманщиком – выдал непроверенную информацию; даже в герои, и то попасть можно случайно. Но ни под каким видом нельзя случайно, не ведая того, стать спекулянтом, ибо цену товару, которым торгуешь, ты знаешь лучше других. К главному посылу «Моего сводного брата┘» не придерешься – да, общество раз и навсегда отвергло вернувшихся убогими с войны вчерашних здоровых ребят, сделав вид, что ничего не происходит. Но всегда ли цель оправдывает средства? Главный герой, Павлик, привлекает внимание не только отсутствием глаза. Появившись на экране, он словно априори требует к себе жалости своим стопроцентно идиотским видом – штаны по щиколотку, чудовищной расцветки клетчатая рубашка, застегнутая под горло, полуобезьянья походка имбецила. Он изначально жалок не потому, что пострадал на бессмысленной войне, а потому в первую очередь, что выглядит идиотом. Потом этот идиот начинает говорить и действовать, и в зале начинается смех. «Я хочу себе бриллиантовый глаз», – заявляет Павлик отцу. «Почему бриллиантовый?» – «Красиво. И девушкам нравится». Публика хохочет. А когда случайно встретившийся ему в Москве командир вроде бы из этой, нормальной жизни (эпизодическая роль Сергея Гармаша), посмеявшись над мечтой о бриллиантовом глазе, вдруг подтверждает: «А ведь и правда красиво», – зал заходится в хохоте. Смешно? Ну конечно. Обтрясешься от смеха. И командира тоже жалко, потому что дебил. А вовсе не потому, что в Чечне дважды был контужен.
Тема чеченской войны хуже обледеневшего серпантина – сорваться в пропасть вранья и безвкусицы ничего не стоит, даже не имея на то желания. Новый фильм Тодоровского в каком-то смысле страшнее и «Дома дураков» Кончаловского, и «Войны» Алексея Балабанова. Если Кончаловский был топорно конъюнктурен, слезливо доказывая, что чеченцы тоже люди, а Балабанов оголтело псевдопатриотичен, показывая чеченцев зверями, а федералов – сплошь героями, то Тодоровский куда изящнее. Он не дергает за нервы, он интеллигентно перебирает их тонкими пальцами не зарвавшегося пока художника. В отличие от своих коллег по чеченской теме он усвоил, что в таком кошмарном сплетении проблем, как Чечня, нет «красных» и «белых», нет совсем правых и совсем виноватых. Значит, об этом и не будем. Давайте сразу о тех, кого точно сразу пожалеют, – о бедных мальчиках с дебильной походкой. В России всегда благоволили к дебилам.
Язву желудка не вылечишь сладкими пилюлями в красивых фантиках. Язвы общества не лечатся сентиментально-спекулятивными картинками, выжимающими слезу. И если ты все же пытаешься это сделать, ты глумишься. Глумиться над слабыми навару ради некрасиво. Если не сказать резче.
