Майя Крылова Несколько лет назад имя Галины Улановой чуть было не внесло раздор между Большим театром и фондом ее имени, который возглавляет знаменитый танцовщик и бывший директор ГАБТа Владимир Васильев. Вечер памяти балерины прошел тогда не в стенах ее родного Большого театра, а на стороне, отчего во время вступительной речи тогдашнего министра культуры в зале раздавались возмущенные вскрики. Кроме того, Васильев публично выразил несогласие с отказом театра взять на баланс бывшую квартиру Улановой в доме на Котельнической набережной, в то время как ГАБТ апеллировал к другой точке зрения: опекать музей – дело профессионалов, то есть музейных работников. Теперь все утряслось, мемориальную квартиру приютил Театральный музей, фонд и ГАБТ дружат домами, театр распахнул двери перед очередным мемориальным проектом фонда, и главным становится другое – как именно потомки вспоминают Уланову. В данном случае это сделали достойно: пафос не зашкаливал, длинноты почти не наблюдались, а трогательности оказалось ровно столько, чтобы на ее месте не образовывался сахарный сироп.
...В тот вечер в театре собрались многие известные люди: от Андрея Вознесенского и Владимира Познера до знаменитого балетмейстера Джона Ноймайера и Виктора Геращенко, который, кажется, сделался записным балетоманом: в последнее время его часто видят в Большом. Владимир Васильев вышел на сцену, проговорил осанну Улановой (концерт в ее честь предполагается проводить ежегодно) и вручил стипендии Фонда Улановой шестерым способным детям из разных балетных школ России и зарубежья. Памятными фарфоровыми статуэтками (Уланова в роли Лебедя) фонд одарил пятерых знаменитых ветеранов сцены – Игоря Моисеева, Раису Стручкову, Ольгу Лепешинскую, Николая Фадеечева и Марину Семенову: и хорошо, что вместе с Галиной Сергеевной вспомнили ее талантливейших коллег. В зал транслировались радиоцитаты из высказываний поклонников балерины – и неизвестных людей, и знаменитостей, когда-либо восхищавшихся ее искусством (среди прочего прозвучала поразительная история о том, что, когда танец Улановой показывали по телевизору, некоторые зрители убирали свою квартиру, как в праздник). Поминовение оказалось не только танцевальным, в честь Улановой пели – солисты и хор Новой оперы, прозвучали «Каста дива» из «Нормы» и «Молитва» из «Сельской чести». Ирина Антонова сказала обозревателю «НГ», что ей страшно не хватало звука солирующей скрипки или виолончели: для директора ГМИИ имени Пушкина танец Улановой ассоциируется с этими инструментами...
У балерины было два театральных дома. В Ленинграде она училась и начала творить, с 1944 года пленяла публику в Москве. В этом смысле Васильев не имел проблем с концепцией вечера. Но солисты Мариинского и Большого театра, делегаты от обоих улановских «домов» и представители двух лучших балетных трупп России, танцевали не всегда празднично: у Большого театра столько же проблем со стилем исполненного Баланчина, сколько у Мариинки – с манерой привезенного балета Форсайта. Совсем молодая москвичка Анна Никулина показала анонс своей премьеры – на днях она дебютирует в «Лебедином озере». Адажио из баланчинских «Бриллиантов» грандиозно станцевала питерская прима Ульяна Лопаткина – подлинная фея метафизики. Ее сценическая магия сопоставима с магией Улановой.
Владимир Васильев любит говорить, что улановский танец в отличие от искусства многих балерин не устаревает со временем. Это правда, об этом знает любой балетоман, когда-либо видевший выступление Улановой – не важно, «живьем» или в записи. На вечере в Большом театре, когда показывали старые улановские пленки, подумалось другое. Современные балерины могут до посинения накручивать туры или фуэте (чего, кстати, не умела делать Уланова), могут взмывать в воздух до колосников или активно играть в страсти персонажа. Но от их искусства редко возникает неуловимое щемящее чувство, паутинкой витающее вокруг улановского гения: ты можешь смотреть ее танец в огромном зале, но кажется, будто балерина выступает для тебя одного.
