Майя Крылова Судя по последним премьерам Русского камерного балета «Москва», репертуарная политика труппы определяется по принципам героя популярного фильма: «А мне все равно, что ментов резать, что по домам разбежаться». Здесь приглашают на постановки неплохих западных хореографов Пола Нортона и Режиса Обадиа, собираются показать новый балет Раду Поклитару – и в то же время с непонятной всеядностью довольствуются постановщиками иного уровня.
Назвать увиденное халтурой не получается. Видно, что творцы старались. Не спали ночами, думали о высоком, корчились в творческих муках. Во всяком случае, Эдвальд Смирнов, поставивший «Смерть в Венеции» под Малера, точно думал. Иначе не взял бы новеллу Томаса Манна за основу либретто. Некий Художник (знать, символ гибнущей культуры) танцует с Куклой (бездушный материализм), мимо проплывает Смерть (это о том, что все там будем) и кружится четверка танцовщиков под общим названием «Античный памятник». При таком замахе неудобно спрашивать с постановщика еще и хореографию. А что в финале Художник погребен под телами «античного памятника» – трактуйте это возвышенно: творец льнет к культурным ценностям.
Второй балет программы – «Вальпургиева ночь», балетный отрывок из оперы Гуно «Фауст», красивая композиция про шабаш нечистой силы, ставшая уже классическим наследием. Но задник в стиле Церетели (смешались в кучу кони, люди, сфинксы и кувшины)! И исполнители, явно пренебрегающие фактом вакханалии! Конечно, в классическом балете правила игры таковы, что и пьяный сантехник в чем-то будет похож на английского джентльмена. Но все равно нельзя исполнять сатиров и нимф в виде учеников церковно-приходской школы, решивших расслабиться на переменке.
Третий, детский, опус программы – «Алиса в стране чудес», сочинение хореографа Ивана Фадеева и композитора Александра Розенблатта. Так называемая широкая публика, для которой задуман балет, после просмотра станет еще шире. Прибавится количество школьников, искренне уверенных, что книги состоят из краткого содержания, которое нужно вызубрить перед экзаменом. А многие родители порадуются тому, как точно описывает их художественные переживания слово «колбасит». В программке сказано, что «музыка балета объединяет около 80 тем мирового классического музыкального репертуара». На практике уши зрителей отвисали от попурри Прокофьева с американским мюзиклом, Вагнера с русской песней, музыки троллей из «Пер Гюнта» Грига с оперой Бизе «Кармен», и все это под сенью собачьего вальса. От Кэрролла остались только имена персонажей. Герои спектакля похожи на родственников Бивиса и Батхеда, но осовременены на редкость топорно: Глуповатая Алиса с внешностью куклы Барби (тупой, как пробка, Белый рыцарь эротически тычет в нее копье) по очереди тусуется с отвязными прикольщиками. Пляски этого анилинового балета взяты из подтанцовок у поп-вокалиста. А Чеширский кот стал паханом банды котов-киллеров, к которой, видимо, принадлежит и Кролик: только так можно объяснить, почему у него на груди нарисована огромная кошачья морда.
Хореограф Смирнов жаждал сотворить «нетленку», хореограф Фадеев хотел создать эстрадную комедию. Но если эта «Смерть в Венеции» духовна, а эта «Алиса» смешна, то Волга впадает в Балтийское море.
