Григорий Заславский
«Все женщины, все женщины в конечном счете бабы», – под музыку констатирует веселый скептик доктор Дорн в исполнении ветерана райхельгаузовской оперетты Альберта Филозова. Сцена из спектакля «Чайка. Классическая оперетта».
Фото Михаила Циммеринга (НГ-ф
История замечательная, которой в театре «Школа современной пьесы» гордятся: по каким-то причинам «Чайку» Бориса Акунина сыграть не смогли и вместо нее публике предложили посмотреть чеховскую. Дама, пожелавшая сдать билеты, сказала кассирше: «Обычную «Чайку» я могу посмотреть и в другом театре, притом намного дешевле».
Оперетту «Чайка» можно услышать и увидеть только в «Школе современной пьесы». Пока в самой «Московской оперетте» ставили очередной мюзикл, в «Школе современной пьесы» решили подхватить оброненное ими знамя и водрузили его на своем фронтоне.
Правда, многие ожидали увидеть в роли Аркадиной Татьяну Шмыгу (тогда бы реванш оперетты стал еще очевиднее; впору было бы говорить о демарше), но премьеру исполнила прима «Школы┘» Ирина Алферова. Однако в театре не теряют надежды, что Шмыга войдет в спектакль чуть позже.
Нет смысла преувеличивать и возводить нововыпущенную «Чайку» в ранг шедевров, на что не замахивался и театр. Но не стоит и преуменьшать: «для удовольствия» господ зрителей сегодня пытаются работать многие, но далеко не всякому начинанию сопутствует успех. Успех «Чайки. Классической оперетты», думается, заключен в том, что юмор и шутки почти равномерно распределены в ней на разных уровнях, на новой «Чайке» засмеется «и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык».
Чтобы не тянуть с критическими замечаниями, скажем, что участие Ирины Алферовой пока не слишком украшает премьеру: поет она неважно, голос поминутно срывается, а из-за кулис слышен «бэк-вокал» группы поддержки. Она не очень хорошо чувствует жанр, который так эффектно обыгран другими. Но в игре всех чувствуется задор компании, которой в удовольствие было репетировать, а теперь – в радость, смеясь, расставаться с прошлым, в котором «Чайке» полагалось быть исключительно патетической драмой и лишь в редкие мгновения – комедией. В оперетте, для которой куплеты написал Вадим Жук, с чеховским финальным самоубийством поступают безо всякого трепета: живые и невредимые, все выходят на сцену, чтобы спеть о том, что «труппа есть, а трупа нет».
Худрук «Школы современной пьесы» и автор нового спектакля Иосиф Райхельгауз время от времени любит поговорить о новом слове в искусстве. В этом смысле опереточная «Чайка» тянет скорее на продолжение старого разговора, начатого в самом начале 90-х спектаклем «А чой-то ты во фраке?» с Алексеем Петренко, Любовью Полищук и Альбертом Филозовым. Спектаклем, который поставил по меньшей мере два нешуточных вопроса (и дал ответы на них): о границах развлекательного жанра и о профессиональном уровне в этих самых «незначащих» играх. После «А чой-то ты во фраке?» стало ясно, что любимым актерам публика готова простить любую шалость и даже безобразие при условии, что это будет сделано талантливо.
Из тех застрельщиков до новой «Чайки» на музыку Александра Журбина добрели только двое – Райхельгауз и Филозов. Но, подобно декабристам, за прошедшие годы они успели много кого перебудить в России. Попыток повторить тот успех было немало, но удалось, кажется, только теперь, там же и тем же.
Своеобразие и несомненное достоинство этих «жанрообразующих» шуток на темы Антона Павловича Чехова (напомним, что жанр «А чой-то ты во фраке?» обозначен как опера и балет для драматических артистов) в том, что они позволяют всерьез рассуждать об исполнителях, предъявлять к ним высокие требования и судить о соответствии. Скажем, настоящим открытием новой «Чайки» становится Олег Долин, который играет Треплева и который легкой опереточной манерой не в силах скрыть способности и умений сыграть ту же самую роль всерьез, то есть в размере первоисточника.
Пародируя оперетту, ее штампы, куплеты и канканы, актеры не убивают и без того «низкий» жанр, напротив – утверждают, демонстрируют его, жанра, нерастраченные возможности. А попутно – и свои собственные. В этой шутке – несколько настоящих актерских удач. Помимо Долина замечательно играет учителя Медведенко (и засидевшегося на вторых ролях опереточного премьера, жуира и бонвивана) Саид Багов, а Полину Андреевну – Марина Хазова, чрезвычайно деликатная в изображении всех тонких чувств своей романической героини. Справедливости ради надо сказать, что здесь хороши и Нина Заречная – Анжелика Волчкова, и Маша – Ольга Гусилетова, и Тригорин – Владимир Качан, и Шамраев – Вадим Колганов, и Сорин – Владимир Шульга, для каждого выстроена параллельная интрига – чеховско-опереточная и собственно опереточная, так как в здешней опереточной труппе у каждого – свое место и своя «планида».
К удовольствиям следует добавить живой и, в память о пока не поставленном «Вишневом саде», – до некоторой степени, наверное, еврейский оркестр (дирижер-постановщик – Дмитрий Волосников).
И главное – во всей этой затее нет пошлости, которую поначалу даже нарочно пытаешься выудить, расслышать в опереточных куплетах: «Ну, все-таки «Чайка», ну, как же, все-таки Чехов, борец с мировой пошлостью, певец Мировой Души».
