Майя Крылова Клод Брюмашон в молодости учился живописи и рисовать любил главным образом человеческое тело и его части: руки, ноги, туловища. Интерес к движению в живописи перерос в исследование движения в танце. Такое же рисование, только не карандашом и кистью, а приемом "тело рисует тело", хореограф применил в балете "Дикие маки", показанном в рамках Международного хореографического фестиваля современного танца DanceIn-versions. Судя по "Макам", любимые художники Брюмашона - экзальтированные мастера, смешивавшие краски в стиле "бури и натиска": от Тинторетто до Поллока. На сцене "Новой оперы" девять танцовщиков в одеждах всех времен и народов раз за разом раскручивали то, что французы называют "маленькая смерть" - танец, похожий на половой акт: нарастание эмоций, выплеск энергии, дерганый экстаз и последующее чувство удовлетворенного спокойствия. Отдаваясь телесным судорогам, исполнители кричали, как голодный павиан, и шипели, словно рассерженные кошки. Квадрат сценической площадки, усыпанной лепестками маков, стал преодолимым барьером для тех, кто с силой стучал пятками об пол, сцепленными кистями бил себя по коленям, въедливо проводил пальцами по голому животу, пытался выдернуть предплечье из плеча и выворачивал руки запястьями наружу. В "Диких маках" объятия похожи на драку, а ласка выражена в попирании ногами крестца партнера. Этот балет - таинство осязания, европейски понимаемая "Камасутра", наслаждение с садомазохизмом. И современное танцевальное барокко: искусственно взвинченная и потому рациональная попытка вникнуть в остервенелость души и тела, которую люди называет страстью.
Клод Брюмашон рассказал обозревателю "НГ" о своем спектакле. В беседе принял участие Бенжамен Ламарш - ассистент хореографа и его ведущий танцовщик.
- Господин Брюмашон, название вашего балета "Дикие маки" допускает много толкований. Его связывают с искусственным расширением сознания.
- Мак - цветок, который ни в коем случае нельзя собирать, делать букет. Маки не бывают домашними, тут же вянут, они живут только дикими, в поле. Это символ свободы любви, о которой поставлен балет. Мы обратились к великим романтикам девятнадцатого века. Думая о таких людях, как Рембо и Верлен, нельзя не вспомнить, что они не обходились без маков, без производного от них. Еще: если вы увидите поле, сплошь покрытое маками, это вызовет ассоциации с каплями крови. Кроме того, лепесток мака очень тонкий, и можно говорить также об идее прозрачности. Вот сколько ассоциаций.
- Судя по хореографии, любовь для вас - мучительный поединок...
- В этом балете - да. Если снова вспомнить о великих романтиках, то любовное чувство для них - что-то внезапное, стремительное, короткое по времени, бурное и болезненное. Тому много примеров - Роден и Камилла Клодель, Мюссе и Жорж Санд... При этом мне не хотелось делать спектакль о реально существовавших людях. Балет - зеркало, которое странно деформирует то, что было на самом деле. Важно, чтобы каждый зритель интерпретировал увиденное по-своему, нашел свою собственную мечту.
- Музыка Бетховена часто ассоциируется с патетикой или революцией. Вы же взяли ее для балета о любви...
- Бетховенские мотивы тревоги, бурных страстей очень созвучны "Диким макам". При слове "романтизм" у человека сегодня возникает образ чего-то идеального, возвышенного над миром, а на самом деле романтики - это люди, откликавшиеся на все социальные потрясения. Жорж Санд, например, была первой феминисткой, Рембо участвовал в Парижской коммуне, Делакруа - вспомните хотя бы его картину "Свобода на баррикадах".
- Кажется, "романтизм" - ваше любимое слово. Однако сегодня оно не в чести у большинства ваших коллег...
Ламарш: В том-то и дело, что современные хореографы стараются не произносить это слово, потому что оно ассоциируется с совершенно определенной формой танца, с классической хореографией. Мы говорим о другом искусстве, не имеющем ничего общего со слащавостью.
Брюмашон: Я процитирую трагическую фразу одного из романтиков: "Я утром просыпаюсь и думаю, что вечером, возможно, умру". Меня всегда интересовали мощные потоки движений, которые в какой-то момент обрываются. Ставя этот балет, я думал о сиюминутности жизни.
- Ваши танцовщики как будто стремятся вырваться из самих себя. Как достигается такое качество исполнения?
Ламарш: Для исполнителя "Диких маков" главное - не играть, не пытаться изобразить кого-то. Должно быть полное внимание танцовщика к хореографу. Их теснейший контакт можно сравнить с тем, как двое катаются на лошадях. Здесь не такая ситуация, когда один всадник на прекрасном скакуне, а другой - на ослике. Это равные люди, они скачут рядом, и когда у одного поворот, другой тут же следует за ним.
