Майя Крылова Без "Жизели" никак нельзя. Если этого старинного спектакля в репертуаре театра нет, то театр - как будто недоделанный. Вот и Андрей Петров, глава "Кремлевского балета", тоже заскучал в отсутствие прекрасной крестьянки, умершей от мужского вероломства. Действительно, в Большом "Жизель" идет, в Музыкальном театре - идет и в труппе Касаткиной и Василева числится. Значит, и "Кремлевскому балету" отставать негоже. И ничего, что репертуар столичных театров приводится к общему знаменателю. "Жизель" - это всегда афиша, публика, касса. Громадный аквариум Кремлевского дворца трудно заполнить публикой, если это не попсовый концерт. А красивая и трогательная "Жизель" - притягательный магнит.
Кто только не редактировал этот романтический спектакль XIX века, впервые поставленный в Парижской опере! Глава "Кремлевского балета" не удержался от соблазна увидеть свое имя на афише рядом с авторами - Жаном Коралли и Жюлем Перро, вместе с великим редактором - Мариусом Петипа. Для этого Петров малость убрал там, немного прибавил здесь, но в принципе скроил спектакль, в котором доминантно сохранены все нетленные эпизоды и всемирно известная хореография. Ну досочинил нынешний редактор танцы в первом акте для главного мужского персонажа - графа Альберта, героя-любовника, обманщика деревенских девиц. Ну заставил излишне пританцовывать солдатско-дворянскую средневековую массу в первом действии. По сравнению с тем, что некогда сотворил Владимир Васильев с "Лебединым озером", нынешняя "Жизель" - верх корректности. Да и нежные, в духе волшебной сказки, декорации Станислава Бенедиктова удачно обрамляют грусть мелодрамы своею золотисто-зеленой гаммой - точно наступила осень Средневековья. (Странно только, что могилы во втором акте решили сделать мобильными: когда воткнутые в землю кладбищенские кресты неожиданно начинают разъезжаться в разные стороны, зрителей сначала разбирает оторопь, а потом - неуместный смех.)
Этот балет ставился в расчете на главную приму "Кремлевского балета" - Наталью Балахничеву, действительно хорошую балерину, которая здесь сыграла сама себя. Эта Жизель - существо стеснительное и ненавязчивое, но полное тихой прелести. Даже ее невыворотные "выбросы" ног в дуэте первого действия кажутся не неправильно исполненным балетным па, а стыдливостью юной девственницы, не смеющей выполнять "неприличные" кунштюки. Вместе с тем танцевальная манера Балахничевой, когда каждый жест весомо материален, не тяжел, но по-земному основателен, больше подходит первому, деревенскому, акту "Жизели" и меньше - второму, "потустороннему", действию. Эта виллиса (невеста, умершая до свадьбы, существо, восставшее ночью из могилы) меньше всего могла похвастаться романтической бесплотностью и фирменным знаком Жизели второго акта - продленными вдаль арабесками, знаменитыми "истаивающими" позами.
Предлагаем считать новую версию балета народно-демократической, специально поставленной для тех, кто не может купить дорогой билет в Большой театр, но хочет увидеть классический балет, сидя в партере за 50 рублей. В таком контексте не так ужасно воспринимается на самом деле жуткое (да еще искореженное динамиками) воспроизведение музыки Адана силами Президентского оркестра. И достаточно корявый кордебалет вкупе с ученически танцующим Альбертом (Сергей Смирнов) пережить можно. Как и проблемные цветовые сочетания в костюмах Ольги Полянской. Новая постановка так же уместна в массово посещаемом Кремлевском дворце, как новый ковролин, которым после летнего ремонта покрыли пол в зрительном зале. Теперь желтые полы (взамен бывших покрытий красного цвета) гармонируют с коричневым занавесом и бежевыми стенами.
