Зимние грезы летним вечером

Организаторы гастролей приурочили их к первому визиту президента РФ Владимира Путина в Великобританию и к юбилейной дате со дня установления государственных отношений между Англией и Россией: 450 лет минуло с тех пор, как англичане, искавшие северный путь в Индию, неожиданно для себя напоролись на неведомую Московию, а посланник короля Эдуарда Шестого Ричард Ченселлор побывал при дворе Ивана Грозного. Идея вроде бы удачная: пиар автоматически обеспечен, и ВИПы могут клюнуть - и раскупить билеты на спектакли, осененные высокой политикой. Впрочем, на открытии гастролей зрителей с намозоленными ТВ-мельканием лицами почти не наблюдалось.

Англичане начали не со шлягерного "Лебединого озера", но с современного балета "Tryst", требующего от российской публики напряженного вникания в непривычное. Танцовщики ГАБТа познакомились со стилем балетмейстера, приглашенного в следующем сезоне поставить три одноактных балета в Большом театре. Хореограф Кристофер Уилдон явно обожает балеты Баланчина, но умеет не повторять любимого мэтра, а творчески развивать его наследие. Но массовый зритель у нас к расхожей во всем мире "бессюжетной" неоклассике до сих пор не привык, и знаменитый баланчинский принцип "Если танцуют мужчина и женщина - это сюжет" все еще воспринимается туго. А тут публике предлагают уже постбаланчинский опус, техногенный и острый, как сотня иголок. На первый взгляд Уилдон просто отанцовывает название балета: спектакль - свидание танца и минималистской музыки, и ничего более, а лаконичный дизайн (бег светлой дымчатой полосы среди черного и серого) метафорически вторит композиции. На деле хореографу важно обнажить "коллективное бессознательное" современного балета, превратившего исполнителей в танцующие машины. Подобно другому мэтру танца, Уильяму Форсайту, Уилдон работает не с эмоцией, а с телесной моторикой, доводя ее до чистоты знака. В общем, балет отличный, и Зенаида Яновски в главной партии дразнила то аскетизмом, то эротизмом.

Поначалу труппа огорошила неидеальными телесными формами. Смотришь на чересчур плотно сложенный Королевский балет и начинаешь больше любить Большой театр. Наши девочки стройнее, а мальчики пропорциональнее. Но потом вглядишься в британские хорошо поставленные, что называется, культурные стопы, мало похожие на российские расхлябанные балетные конечности. Оценишь добросовестность исполнения, ровную грамотность "произношения" танцевальных па. И начинаешь меньше любить Большой театр.

Кстати, о домашних радостях. Бывший солист ГАБТа Ирек Мухамедов, тринадцать лет назад уехавший от Юрия Григоровича, чтобы стать премьером в Лондоне, в пенсионном балетном возрасте вернулся на родную сцену. В па-де-де из балета "Зимние грезы" по пьесе "Три сестры". И, надо думать, кого-то порадовал своей тяжеловесной брутальностью. Но куда интереснее была его партнерша Тамара Рохо - чеховская героиня испанского облика. И датчанин Йохан Кобборг, вкусно рассыпающий мелкий танцевальный бисер в родной копенгагенской "Сильфиде".

Ближе к финалу подобревшая на классике публика благосклонно наблюдала за тем, как всемирно известный трюкач, приглашенный солист Ковент-Гардена Карлос Акоста стоял на голове и катался по полу в промежутках между двумя вполне классическими прыжками в спектакле классика британской хореографии Кеннета Макмиллана "Глория". В отрывке из академического "Корсара" Акоста чувствовал себя гораздо уютнее, чем в пафосном балете на музыку Пуленка, где хор по-латыни поет о божьей славе, а люди и ангелы протестуют против войны. Сексуальный Карлос с голым торсом, картинно сигающий до потолка и штопором ввинчивающийся в пол, в "Корсаре" был блестяще предсказуем. И поэтому ладному шоколадному кубинцу аплодировали больше всех.