Ужасное далеко

Будущее "Эквилибриума", само собой, тоталитарно. В нем правит очередной Большой Брат, провозгласивший "Мы очнулись от сна эмоционального бытия". То есть он избавил общество от войн и иных проявлений дурной человеческой натуры путем истребления любых эмоций. Под запретом любые виды искусств. Домашние животные уничтожены как класс. В регламентированные часы граждане Либрии ведут себя как посетители военизированного пионерского лагеря - по звуковой команде прерывают все дела для завтрака или ужина, состоящего в инъекции гасящего эмоции препарата. На тот случай, если медикамент даст сбой или некий смельчак захочет выйти из строя, есть специально обученные люди, ряды фашиствующих молодчиков-"клериков", денно и нощно блюдущих порядок огнем и мечом. Они сжигают подлинники живописных полотен и поэтические сборники на улицах, а посмевших сохранить эти раритеты либрианцев - в печах крематория. В числе самых усердных и бескомпромиссных "клериков" протагонист картины Джон Престон в исполнении обладателя стопроцентно арийской внешности, "американского психопата" и истребителя драконов из "Власти огня" Кристиана Бэйла (на заре карьеры, в фильме "Свингеры", он, кстати, играл белокурого гитлерюгенда). В прошлом рука Престона, почти не дрогнув, сдала правоохранительным органам любимую жену. В настоящем та же рука нажимает на курок пистолета, нацеленного в лучшего друга, ренегата, предавшегося радостям одиноких поэтических чтений (в этой роли еще один героический британец Шон Бин). Понятно, что такой стресс не прошел для Престона даром. Пара-тройка дней раздумий и сомнений, и вот он уже на связи с подпольщиками, мечтающими о смене системы.

При всей симпатии Кристиану Бэйлу не хватает харизмы, а боевым умениям "клериков", способных без царапины выходить из-под града пуль, - легкости и хотя бы минимальной толики реалистичности. Главный же просчет допущен профессиональным сценаристом Виммером уже на стадии замысла. Им самим изобретенные правила нарушены изначально. Ведь если "дивный новый мир" избавлен от чувств, значит, и представители властной машины должны быть пассивны; тотальные пофигизм и апатия должны торжествовать. Откуда тогда повальная подозрительность и желание настучать на ближнего? Нет ответа. В совокупности с более чем скромными режиссерскими достижениями результат есть не что иное, как скучный набор штампов, натасканных из богатого на антиутопии хранилища культуры.