Варвара Турова - Юрий Абрамович, у вас концерт прямо в день рождения. Не обидно вместо веселья на сцене стоять, напрягаться?
- Повеселиться мы успеем и после концерта, но так - гораздо драгоценнее. Я много раз играл, например, 31 декабря, даже надоело. И всегда при этом не хватало концерта. Так что это - как допинг или как наркотик┘
- Неужели каждый концерт одинаково важен?
- Я не помню, чтобы играл просто так┘ Всегда волнуюсь. Особенно - в Большом зале консерватории и в "Карнеги".
- Принято говорить, что именно вы сделали альт сольным инструментом, что вы первый и единственный. А вы сами знаете кого-нибудь, кто играет на таком же уровне?
- Нет, не знаю. Знаю некоторых людей, качеству которых я завидую. Например, есть один калека, кстати, мой ученик, Линдеман, у него очень маленький звук, но очень трогательная связь игры с его душевной болью, что ли┘ Он перенес много операций, но технически оснащен очень здорово. И он фанатично предан музыке, с утра до ночи работает. И этому я тоже завидую.
- А у вас самого возникают какие-нибудь технические проблемы?
- Я просто не ставлю неразрешимых задач. Например, играть на альте каприсы Паганини. Сейчас слово "виртуозный" приобрело какое-то негативное значение. И даже часто исполнителя обижают и говорят: "Виртуозно владеет инструментом, но (например)... не хватает глубины". Я как раз считаю, что виртуозность - это связь ремесла со смыслом.
- Вы довольны своей карьерой?
- Не совсем. Нас сильно обокрали - всех советских людей. Обокрали в прямом смысле. И самое ужасное, что мы не знали, куда наши деньги идут. Может быть, в это время конструировалась бомба, которая упала потом в Афганистане и убила наших солдатиков и мирных жителей. А если б спутник запустили и было написано: "Построено на деньги таких-то артистов, сдавших деньги в Госконцерт", или детский садик бы построили, или закупили инструментов в консерваторию, или струн, или построили завод, который бы струны выпускал шикарные. У нас забирали 90 процентов гонораров. Давид Ойстрах в последние годы имел невероятный гонорар в Америке - 5000 долларов. По тем временам это очень много, это как сейчас тысяч пятьдесят. 4800 он отдавал, а 200 долларов оставлял себе. Мое первое турне на Западе - в Германии, в 1976 году. Гонорар минимальный - 2000 марок. Я получал 154 марки, остальное привозил и сдавал. Но в конце концов черт с ним, с гонораром, такое было государство, мы жили здесь и были счастливы. И потом такой спектр музыкантов был! С одной стороны, выступал экстравагантный Гидон Кремер, всегда с какими-то новыми программами, с другой стороны, шикарно играл на скрипке Вова Спиваков, таким звуком качественным┘ А потом выходил Витя (Третьяков. - В.Т.) и просто говорил, как надо играть на скрипке. Я уж не говорю об Олеге Кагане┘
- Ну вот вы собирались ночами. Играли, дружили┘ А вы думали о том, что так сложится судьба?
- Всегда. Я с детства представлял себе себя солистом. Мама мне рассказывала, как привела меня на концерт во Львове, куда приезжал Иегуди Менухин. Играл концерт Бетховена. Мне было десять лет. Я помню две вещи - ажиотаж и звук. Не помню ни одной фразы, помню звук, который невозможно описать словами. Потом мы вернулись домой, и я сказал маме: "Вот я очень мало занимаюсь, а меня так хвалят в школе, пятерки ставят, а вот если я буду больше заниматься┘" Мама очень обрадовалась и сказала: "Если ты будешь больше заниматься, тебя возьмут в хороший оркестр", - на что я ей заявил, что не буду сидеть в оркестре - я буду стоять, с оркестром┘
- Не было ли у вас проблем с друзьями из-за ваших амбиций? У вас не было звездной болезни?
- Нет┘ Я во всем реализовался. Меня очень любили девочки. Я стоял на сцене, играл на гитаре и зарабатывал деньги. Был популярнейшим человеком. То, что было в музыкальной школе, - это для мамы, а здесь было все настоящее - и деньги, и все. Скрипка вообще появилась в моей жизни потому, что мне ее предложила мама, а я не мог ей взять и сказать "нет". Ты не представляешь себе, какой это был позор для уличного мальчишки - играть на скрипке в музыкальной школе! Здесь очень важно, что происходило в области Бита, как это тогда называлось. "Битлз" были на закате, появился Джими Хендрикс, джаз-рок, группа "Blood, Sweat & Tears"┘ А я был представителем именно битловского направления. У меня даже была гитара, точно такая же, как у Харрисона.
- Откуда?
- Группы, которые ездили по Союзу, всегда заезжали во Львов, потому что это был последний крупный город перед границей. И после концертов они часто устраивали джем-сейшны, менялись или просто продавали инструменты. И в какой-то момент приехал какой-то парень. В клубе, где я выступал, он стал играть на электрогитаре. Педаль нажал и поехал. Это, конечно, был абсолютный Хендрикс - в смысле направления. И во мне эта музыка вызвала бурю противоречивых чувств. Я только через несколько лет понял, как это гениально. В то время в Киеве проходил конкурс, посвященный столетию Ленина. И меня туда отправили от школы. Пришлось позаниматься. Я тогда стал впервые сознательно заниматься. Стоял и пробовал подобрать на альте интонацию, с которой я звал маму. И минут пятнадцать издавал по две ноты: Ма-Ма. Подобрал сами ноты, нашел интонацию. Закончилось тем, что мама услышала и пришла с кухни. Была огромная победа.
Дальше парадокс. Я приехал на конкурс и оказался единственным альтистом. Сначала меня хотели отправить назад, потом кто-то защитил мальчика, и решили меня слушать со скрипачами вместе. Я набрал самое большое количество баллов. И тогда Олег Васильевич Крыса, который был председателем жюри, сказал: "Это же анекдот будет, что альтист выиграл на конкурсе скрипачей!" И они отменили все премии и всем выдали дипломы с надписью "ПереможцевЕ конкурсу" - "Победителю конкурса". Возникло ощущение: "Ух ты, как здорово! Поехал, победил┘" И после этого я гитару забросил┘ К тому же там была безысходность жанра. Хотя до того моей подружке очень хорошо жилось последние три года школы. Мама запрещала мне работать, и я деньги не мог домой приносить, потому что сразу был бы вопрос: откуда? Поэтому сразу тратили┘ на всякие сумочки, сапожки┘
- Сейчас с ней не общаетесь?
- Нет, но вот недавно виделись. Она живет в Канаде. Все забыла. Вот так. Потом я поступил в консерваторию. Была замечательная история на экзамене по литературе. Я писал сочинение, у меня была масса шпаргалок, причем прекрасного выполнения, мелким почерком. Но нужной шпаргалки не оказалось. Была тема "Ленин в творчестве Горького". А я нашел только "Ленин в творчестве Маяковского". И вот я писал все время: "Вот, Маяковский говорил то, а вот Горький┘" И выдумывал, что Горький говорил. Потом за мной уже стали следить, я один оставался в классе, и учительница стала просто тянуть у меня лист с сочинением. А я ей говорю: "Ну пожалуйста. Еще одну минуточку". Она говорит: " Хорошо, но я стою здесь!" И стоит рядом. Тогда я написал последнюю фразу. "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить". Выдохнул, и приписал: "┘писал Горький". Получил четверку.
Что касается карьеры, я знаю, что еще очень многое не сделано. Мне ясно, что, если бы я больше работал, я бы большего добился. Все-таки я не до конца реализовываю свои возможности.
- Прокомментируйте, пожалуйста, вашу новую работу - оркестр "Новая Россия".
- Дело в количестве репертуара. И камерный и альтовый репертуар - маленький, не по количеству вообще, а по количеству шедевров. Но замечательная, любимая музыка - для симфонического оркестра. Симфонии Брамса, Чайковского, Рахманинова. А что касается уровня оркестра - то он будет меняться, они ж все молодые. Это будет лучший симфонический оркестр в Москве.
- Вы светский человек. Тусовки доставляют вам удовольствие или это все "ради дела"?
- Есть просто люди, которых я очень уважаю и люблю. Например, Иосиф Кобзон. Он сильный человек. Я чувствую, что он меня любит, хорошо относится. А я в этом смысле, как женщина. Меня любят - и я уже не могу плохо относиться. Очень люблю актерскую среду. Среди музыкантов мне труднее общаться. А вообще я люблю влюбленных людей. И сам стараюсь таким быть.
- У журналистов есть несколько вопросов, которые задавать считается чуть ли не дурным тоном. Однако я хотела бы вам их задать. Какой у вас любимый цвет?
- Черный.
- Еда?
- Любая национальная.
- Фильм?
- "Ирония судьбы, или С легким паром!"
- Книга?
- "Три мушкетера".
- Композитор?
- Шуберт.
- Вы знаете какое-нибудь стихотворение наизусть?
- Детства моего светлые глазенки
Съели вместо устриц алчные бабищи.
- Вы можете назвать себя счастливым человеком?
- В общем, да. Есть моменты, когда это сомнению не подлежит. Кроме того, о чем вы подумали, это, например, когда мы играли премьеру "Стикса" Канчели. И еще я знаю, что счастьев может быть несколько. И размер определить невозможно.
Дарья Гармоненко