Вадим Рутковский Надо признать, что бичеватель прогнившего общества потребления Бретт Истон Эллис - еще тот моралист и большой зануда. Начинает за упокой и кончает за упокой, не меняет невозмутимо-брюзгливой интонации, однозвучной как тот поэтически гремящий колокольчик, от первой до последней буквы. Роджер Эйвери, предельно точно выбравший нераскрученных, но очень хороших молодых исполнителей, вдохнул в книжных мальчиков и девочек жизнь. Он придал рядовым сценам диалогов максимальную интимность. Угадал детали - отдельные реплики, жесты, мимолетные движения притяжения-отталкивания. Модный, заводной, ритмичный, с миллионом эффектных и остроумных придумок вроде обратной съемки, нарушающей линейное течение повествования, мигающий дискотечными огнями фильм о трех героях-студентах, проводящих дни и ночи в бесконечной череде вечеринок, лишен намека на скуку и мораль. Кинематографист Эйвери не приравнивает кресла постановщика к кафедре проповедника. Он менее всего хотел быть мессией или жестким критиком растленной золотой молодежи.
Познать "Правила секса" предлагается на примере учащихся некоего престижного гуманитарного колледжа. Шон Бэйтмен (Джеймс Ван дер Бик) - мелкий дилер, для собственного финансового жизнеобеспечения вынужден впахивать во время каникул. Лорен (Шэннин Соссамон) - милая девушка, бережет девственность для путешествующего по Европе шалопая Виктора, в ожидании кумира не брезгует отсосом у преподавателя философии (Эрик Штольц). Пол (Йен Сомерхальдер) - писаный красавец, жертва моды, гей, сын буржуазной леди (Фэй Данауэй), занимается йогой по утрам. Лорен, как было сказано выше, любит Виктора, большую часть фильма болтающегося за кадром. Шон любит Лорен, Пол - Шона. Решения этого сердечного уравнения, увы, нет.
Почти все 111 минут экранного времени были бы безумно смешны, когда бы не щемящий грустный финал. И вроде бы все живы и здоровы, ничего страшного не произошло, можно жить - не тужить. Но до чего печален кадр, в котором пережившие любовные обломы герои выходят на первый снег. Вечеринка была что надо, но близится рассвет. Похмелье неизбежно. Снежинки тают на горячей коже, мешаясь с катящимися из глаз слезами.
Трудно придумать более смешной эпизод, чем тот, в котором Шон Бэйтмен пытается клоунски покончить собой. Шон переходит от петли к бритве, от бритвы - к пачке таблеток, но все безуспешно - просыпается целым и невредимым, разве что в луже мочи. Потом, когда его безответная возлюбленная войдет в комнату, он вымажется бутафорской кровью и расхохочется, став похожим на перемазанного краской Бельмондо в "Безумном Пьеро". А потом последует стоп-кадр его глаз... Старый фильм Годара помянут не просто так. В свое время немало было сказано о влиянии "новой волны" на творчество американских независимых, включая Тарантино и Эйвери. Фильм Эйвери близок "новой волне" настроением: свободное дыхание, нестандартная рифма, не скованное правилами сюжетосложение и - ощущение нежной кожи.
