Майя Крылова Большой театр завершает двухмесячный гастрольный тур по США. В эти дни труппа работает в Вашингтоне, выстреливая рождественских "Щелкунчиков". Прошли выступления в городах Аризоны, Калифорнии, Иллинойса, Мичигана и Миннесоты, в северном штате Вашингтон - с "Баядеркой" и "Лебединым озером" в редакциях Юрия Григоровича.
Судя по рецензиям, это турне можно считать успешным. Американские критики откликнулись активно: статьи выходили не только о спектаклях, но и о разных составах исполнителей. На балетоманских сайтах развернулись километровые обмены мнениями, большей частью совпадающие с официальной критикой, только более страстные. Все заинтересованно искали определение фирменного стиля Большого. Барбара Хувер из "Детройт ньюс" пишет о "бравурном танце с большой дозой актерской игры", а Хеди Вейсс из "Чикаго Сан таймс" - о "фантастическом великолепии цивилизаций прошлого и имперском блеске". Упомянутый блеск как разновидность художественной экзотики в целом одобрен, как одобрено и дирижирование Александра Сотникова во главе американских оркестров. Но не вызвали восторга редакции Григоровича. Если "Баядерка" кажется более или менее приемлемой, то надуманная "психология" (слово пишут именно так, в кавычках) "Лебединого озера", как правило, отвергается. Ю.Н.Г. упрекают в запутанности либретто, в "несказочности" сказочного балета, в выбрасывании из партитуры музыкального финала Чайковского, в плохой постановке света, в отсутствии характерности в характерных танцах. Балетоманам не нравится, что принц у Григоровича неуместно "похож на вагнеровского Зигфрида". Не прониклись американцы и сценографией Симона Вирсаладзе в "Лебедином". Мэри Мэрфин Бейли из "Сиэтл таймс" иронически констатирует: "Стены дворца сделаны из материала, своею проницаемостью внушающего мысль о мечтах, но, к несчастью, он больше похож на изношенный ковер". Другой рецензент описывает дворец как "замок Конана-Варвара, когда он стал королем". Костюмы называют "кричащими", а общее впечатление от оформления - "секонд-хенд".
Зато солисты ГАБТа получили множество похвал - и неожиданный упрек: не надо выходить на поклоны посередине па-де-де, разрывая хореографию на куски. В Америке, особенно в Калифорнии, полюбили Николая Цискаридзе: его сольные танцы "на пределе технических возможностей", "харизму, вкус и дерзновенность". Самая тонкая похвала - такая: "Премьер Большого... танцует от всей души, и Бог любит его за это". Есть и неожиданности. В рецензии на "Баядерку" Льюис Сигал из "Лос-Анджелес таймс" описывает "украшенное драгоценностями кольцо в индийском стиле" в носу (!) Цискаридзе. Но коллега Сигала сетует на отсутствие "химии" между принцем-Цискаридзе и Лебедем, именно партнера виня за эмоциональную холодность дуэта.
Андрей Уваров и Сергей Филин получили не меньше комплиментов: "благородство танца", "манеры урожденных принцев", "прекрасные линии", отменная техника. Одному из критиков Уваров, с его двойными турами в воздухе, напомнил "юного Александра Годунова". "Музыкальное крещендо" мягких прыжков Филина тоже навеяло ассоциации: рецензент, презрев разность психофизических типов, сравнил Филина с "молодым Нуреевым". Прохладнее впечатления от актерской игры наших премьеров ("более техничный, чем поэтичный") и от работы в дуэте с балериной.
Надежда Грачева, Галина Степаненко и Анна Антоничева много лет танцуют Одетту-Одиллию и Никию. Наши балерины порадовали въедливых американцев, но не без претензий. Упреки к Грачевой можно свести к цитате: "Ее танец в "Тенях" смотрелся больше как результат обобщения великой балетной школы, чем как собственная трактовка". Один рецензент считает, будто Одетта-Грачева - скорее "очаровательный воробей, нежели лебедь", другой видит ее Черного лебедя как "Одиллию с улыбкой Моны Лизы". Танец Антоничевой называют "интеллигентным", но многие разочарованы вечной эмоциональной нейтральностью балерины. Сандра Куртц из "Сиэтл уикли" довольна тем, как Степаненко сумела создать "два разных характера" в "Лебедином", средствами танца сыграв и "хрупкую невинность", и "силу упорства дочери Злого гения".
В массовом порядке критики превозносят Морихиро Ивата (Шут в "Лебедином" и Золотой божок в "Баядерке") - его прозвали "динамомашиной", Яна Годовского (факир в "Баядерке"), Марию Александрову (Испанская невеста из "Лебединого" и Гамзатти в "Баядерке") - за технику, "умение доминировать в пространстве и броскость сценического присутствия". Четырех лебедей во многих рецензиях перечисляли поименно! В кордебалет американцы влюбились до ушей: по их мнению, "на сцене было больше ослепительных девушек, чем на конкурсе "Мисс Америка". Злобный ругатель постановки Григоровича, автор из Сиэтла Р.М. Кемпбелл, и тот говорит: "Балет спасает то, как он был станцован". Лишь единожды отмечено, что в одной из "Баядерок" у танцовщиц были "совершенно различные мнения о том, как высоко надо поднимать ноги в сцене выхода теней". Но гораздо чаще можно прочесть что-то вроде "руки и ноги доставляют удовольствие синхронной симфонией без привкуса механистичности". Единственная зрительская претензия, да и та была лишь в Беркли: пуанты танцовщиц стучат слишком громко.
Учитывая, что билеты стоили от 20 до 85 долларов (для сравнения: за первые ряды партера на "Лебединое озеро" в Москве надо отдать 100 "зеленых"), залы заполнялись почти полностью, а американцы народ отзывчивый - хочется надеяться, что услуги двух московских клакеров, поехавших в Америку, никому всерьез не понадобились.
