Екатерина Барабаш "Нужно, чтоб каждого кто-то любил┘" - лейтмотивом звучат стихи Григория Поженяна в новой картине Петра Тодоровского "Жизнь забавами полна". Конечные титры идут под те же слова, положенные Тодоровским на музыку и исполненные им самим.
Новый фильм Тодоровского сделан словно вопреки, словно назло всей той лавине бессмысленного кино, где главных героев зовут Стечкин и Путана, где кровища так натуральна, что хочется спрятаться от нее под стул. И где под дружбой понимается общий сомнительный бизнес, а любовь представляется потным сексом на атласных новорусских простынях. Главное - не расплескать шампанское. На этом фоне почти бессюжетный и трогательный фильм Тодоровского смотрится если не вызовом, то белой вороной уж точно.
В коммуналке живут три семьи и один холостяк. Красивая хромоножка Лира (Лариса Удовиченко) тихо ненавидит скучного и злобного мужа (Юрий Кузнецов), пошляк-музыкант Эдик в отсутствии жены-аптекарши (Нелли Неведина) оскверняет супружеское ложе с секретаршей и застается на месте преступления тестем и тещей (Людмила Аринина и Александр Кашпур); безнадежно влюблена в банкира (Владимир Симонов) вокзальная диспетчерша (Ирина Розанова), имеющая к тому же дочку-тинейджера, с присущим переходному возрасту хамством изводящую мамашу по первое число; бывший мэнээс, а ныне гувернер при новой русской дочке и холостяк (Андрей Панин), разумеется, влюблен в героиню Розановой, таскает ей торты и выслушивает стенания о неразделенной любви к банкиру. А за окном тем временем грядет путч, с выстрелами, милицейскими кордонами, шальными пулями, от одной из который погибает возлюбленный банкир, оказавшийся к тому моменту торговцем на барахолке. Путч, похоже, не тот, наш, родной, августа 91-го, а некий условный. Впрочем, в фильме условность и реальность - что сиамские близнецы: друг без друга они здесь не живут.
Как охарактеризовать фильм Петра Тодоровского? "Бич критика" - может, так? Про него трудно писать, как трудно писать, например, про вдруг охватившую тебя эйфорию всеобщей любви. Или, наоборот, про накатившую депрессуху, когда так "нужно, чтоб каждого кто-то любил - толстых, худых, одиноких, недужных", а почему-то, хоть ты и толстый, и одинокий, и недужный, - не любит никто, кроме поэта Поженяна и мамы. "Жизнь забавами полна" - это как нота, взятая, может, и не очень пронзительно, и, может, не очень даже чисто. Но искренне и как-то болезненно. Поэтому нет смысла говорить о том, как порой неуверенно играют актеры, не очень понимая - играть-то что? Нет смысла говорить о том, как моментами кажется, что сценария не было с самого начала; нет смысла говорить о том, что режиссеру иногда словно хочется воскликнуть: "Стоп, так о чем это я?" Все это в фильме есть. Но, как ни странно, в картине Тодоровского все эти недостатки вдруг выворачиваются наизнанку и становятся достоинствами.
Если вспомнить "послужной список" Петра Ефимовича, то сразу обращаешь внимание на то, что герои его картин почему-то кажутся эпизодическими, как бы виртуозно они ни играли. На первом месте у Тодоровского всегда - Время. Или, если быть точнее, - настроение, особый дух, без которого немыслима, к примеру, бардовская песня. "Военно-полевой роман", "Интердевочка", "Анкор, еще анкор!", "Какая чудная игра!" - почти осязаемое чувство сопричастности времени, эпохи становится главным героем картин Тодоровского. Поэтому фильмы Тодоровского иногда хочется назвать бардовскими - незамысловатый сюжет, разработанный без излишних психологических наслоений, без претензий на глубинный, междустрочный смысл. И совершенно особое, очень надолго запоминающееся настроение. Кстати, сценарий первого самостоятельного режиссерского опыта Петра Тодоровского - фильма "Верность" - был написан совместно с Булатом Окуджавой.
В последнее время апломб бессмысленности превратился в грязный шлейф нашего кино. Режиссеры, не зная что сказать, подменяют мысли формальными изысками, от которых тягомотно на душе, как на собственных поминках. Есть подозрения, что Тодоровский сам хорошенько не знает, что ему сказать. Кроме рефрена "нужно, чтоб каждого кто-то┘". Но он знает, как сказать. Типичный режиссер-бард. И знает, о чем и о ком говорить, чтобы захотелось вдруг - в последний раз, знаю, что хватит, обещаю, больше не буду! - понадеяться на что-то, захотелось пожалеть и полюбить. Для начала - хотя бы себя. Ведь нужно, чтоб каждого кто-то любил. Кроме поэта Поженяна и собственной мамы.
