Григорий Заславский Как всегда с юбилеями, кажется, что только отшумел предыдущий, как подступает следующий. И родятся обыкновенные, банальные мысли - о скоротечности жизни или относительности времени, еще недавно двигавшегося степенно и важно.
Между тем с прошлого юбилея прошло пять лет. Пять лет - с тех пор как не отмечали 80-летие Любимова и не отмечали 70-летие Олега Ефремова.
Любимов все поздравление заслушивал в рабочем порядке, позволив группам поздравляющих прервать репетицию вечерней премьеры. Начали в двенадцать, закончили, когда до начала спектакля оставалось уже совсем немного времени. Ефремов и вовсе бежал из Москвы. Уехал в Питер, чтобы встретить день рождения и ранний час своего рождения в "Красной стреле", во сне. Днем было небольшое собрание в тамошнем Доме актера, и выступления Дмитрия Сергеевича Лихачева, Кирилла Лаврова, Даниила Гранина┘ И - тоже репетиция, и потом - спектакль.
Прошло пять лет. Вспоминая прошлое, вдруг отчетливо понимаешь даже не то, как "медленно душа заботится о новых переменах", а в данном случае - как незаметно для себя перешагиваешь грань, за которой театральный критик, даже газетный рецензент становится историком театра. Когда становится важной тогда казавшаяся несущественной последовательность событий: поздравления у Любимова, вечерняя премьера и последующая спешка, с какой надо было добираться на Ленинградский вокзал, чтобы успеть на "Красную стрелу". И в "Независимой" вышла тогда статья ленинградского критика Лени Попова: "Один день разницы: Юрий Петрович отмечает юбилей 30 сентября, Олег Николаевич - 1 октября. Астрологи, ликуйте: сходство судеб поразительное! Популярный актер театра, недовольный делом, которому служит ("рутина!"), уходит в педагогику, воспитывает учеников и основывает с ними театр, взрывающий изнутри взрастившую его театральную систему. О ком это из двоих? О любом, кажется┘ Астрологи, плачьте! Строитель и подрывник, повествователь и комедиант, печальный домосед, который разгоняет свой пессимизм, вступая в диалог с окружающим миром, и жизнерадостный космополит, которому больше всего нравится говорить о родных российских осинах┘"
Любимов был тогда простужен и все равно хотел всех выслушивать стоя, притулившись в уголку сцены, потом сел в кресло, но тут же вскочил, едва вышел на сцену Игорь Моисеев: "Вы садитесь, а я постою". Выпивал по просьбе певших и славивших и с первых слов сбивал всякую высокопарность. Ефремов тоже приехал. Был немногословен и прост.
Тогда Любимов вскользь заметил, что все Борисы и Борисычи приказали ему дотянуть до 90. Нет, уж лучше до ста, думаешь теперь.
Пришла пора новых юбилеев. Но, как говорится в "Трех сестрах", один уже ушел, ушел навеки. Любимов же, как и пять лет назад, вольностей не позволяет, отводя поздравления "на потом", в "разное".
Так что, можно сказать, что в обоих случаях юбилей - праздник не юбиляра, но многочисленных поклонников, учеников, интерпретаторов, толкователей таланта. В этом отношении нынешние круглые даты немного отличаются от тех, предыдущих. Только в этом.
* * *
"Я зарастаю памятью, как лесом зарастает пустошь┘"
Любимов - эпоха. Ефремов - эпоха. Горланы-главари. И время было веселое, воздух был веселый, кислородсодержащий, без нынешней мглы, как вполне серьезно называли недавний смог над Москвой профессиональные толкователи погодных явлений.
С кем сравнить Юрия Петровича Любимова? Не с кем. С Ефремовым - можно, а из ныне живущих равных ему нет. Они, вероятно, последние, в ком профессия режиссера счастливо соединилась с даром организатора театрального дела. Мастера формы, они одновременно и мастера смысла┘
Всего пять лет... А нынешний его юбилей уже празднуют порознь, не сумев сговориться, не найдя точек соприкосновения.
Память о создателе "Современника" и правителе МХАТа - сначала имени Максима Горького, неразделенного, а потом - МХАТа имени Чехова, "мужского", уже приватизируется, разобщается. И два театра празднуют юбилей Ефремова порознь. Вчера - "Современник", завтра - МХАТ имени Чехова. В "Современнике" устроили "День Олега Ефремова", начав его в полдень, с фотовыставкой и выступлением всей труппы. Во МХАТе имени Чехова даже выставка - своя собственная┘
Живой Ефремов умел делить, но умел и соединять, соединять порой несоединимое (и именно это имеют в виду, говоря о его таланте строителя театра); в день своего семидесятилетия он внимательно слушал Анатолия Смелянского, который представлял вышедший к юбилею том, и был растроган подарком от "Современника", приславшего афишу с поздравлениями и автографами всех артистов. А память о нем пока только делит.
* * *
Сегодня восемьдесят пять празднует на Таганке Любимов. Один живой Любимов на двух Ефремовых. Совершеннейшая мистика, полный бред. Живой - один, один на всех (даже при своем расколотом театре). А мертвых вот растаскивают по квартирам. Видит Бог, в "Современнике" этого не хотели. И "Современник" уступил. Хотя, как когда-то давно пошутил Рогволд Суховерко, провожая Ефремова в дальний путь - во МХАТ - пошутил или всерьез предостерегал, теперь уж не разобрать: "Потом когда-нибудь, когда вы умрете, в энциклопедии будет написано: "Олег Николаевич Ефремов - создатель театра "Современник", поставил такие-то спектакли, сыграл такие-то роли", а потом: "...в последние годы руководил Московским художественным театром".
* * *
Справедливости ради: юбилей Любимова празднуют тоже дважды, сегодня и завтра, но это - не от разобщенности, а от широты русского человека, Юрия Любимова, которого жаждут поздравить и там и тут. И он многому противится и снова не хочет устраивать шоу из своего юбилея. Все происходящее - как бы помимо него; ему по нутру - выпустить очередную премьеру к сроку: пять лет назад - "Скотопригоньевск", сейчас - "Фауст".
Борец и реформатор (вот уж точно: и про одного, и про другого верно!), Любимов теперь задает вопросы Мефистофелю и Самому с той же прямотой и простотой, с какой разговаривал с Андроповым и окружением Брежнева (хотя, конечно, в его обращении к Фаусту можно обнаружить немало автобиографических поводов).
Пять лет назад в Петербурге Гранин сказал о Ефремове, почему-то уже в прошедшем времени: "Он жил вслух, он не жил шепотом, он не жил молча".
* * *
Надо сказать Любимову все хорошее, что мы о нем думаем и┘ И не позабыть, что мы думаем и - в дальнейшем - думали о нем 30 сентября 2002 года. Сказать сегодня Любимову, как его ценят и любят, сказать, не думая о том, что сам он к открытым чувствам относится без особой почтительности, стараясь иронией снять любой пафос, как это было при всяком выступлении пять лет назад.
