Дарья Котельникова Перефразируя Герберта Уэллса, скажем, что интервью с дьяволом или волшебником можно с успехом заменить, предоставив художнику полную свободу действий. Тогда сон разума породит тщательно скрываемых до поры чудовищ, а мы получим представление обо всех видах и подвидах нечисти. И сейчас можно, хмыкнув, сказать: нам повезло. Эта самая свобода и была предоставлена Валерием Гергиевым Михаилу Шемякину в новой постановке балета "Щелкунчик".
Немецко-русский, а ныне русско-американский талант Шемякина развернулся в Мариинском театре по всем фронтам: режиссер-постановщик, сценограф, декоратор, бутафор и даже либреттист. В общем, Шемякин был всюду и всем. Но все это уже в прошлом, в громе неприлично долгих оваций зала Мариинки. Москва же как будто отделалась от всех этих невероятных шемякинских существ, беспрекословно вручив художнику "Золотую маску" за лучшую работу художника в театре. Но оказалось, это было лишь временным затишьем.
Отдел личных коллекций ГМИИ имени А.С. Пушкина по желанию непосредственно самого Шемякина стал новым пристанищем его фантазий на тему "Щелкунчика". Москва увидела 115 эскизов костюмов и декораций к балету. Некоторое время назад они уже экспонировались в Москве в рамках "Золотой маски", но тогда это прошло без должного ажиотажа. Теперь же все по правилам экспонирования гениального современника - естественно, когда-то изгнанного и, естественно, непонятого. Ажиотаж создавался слухами о том, что Шемякина на открытии не будет, а необыкновенные костюмы по техническим причинам из Санкт-Петербурга не прибудут. И, как это ни удивительно, все слухи оказались верными, а неудовлетворенными остались лишь те, кто воочию хотел увидеть мэтра длинных носов, то бишь самого Шемякина.
Как и следовало ожидать, суета по поводу данной выставки и постоянные споры по поводу созданных Шемякиным декораций и костюмов привели к закономерному результату. На этом фоне выставка кажется скучной, что при нынешнем развитии стратегий экспонирования непонятно и даже странно. Получился откровенный стандарт - залы, стены, эскизы Шемякина. Спору нет, мы видим произведения великолепного графика и даже в какой-то степени вполне состоявшегося сатирика - вот в принципе и все. Это, знаете ли, как та самая улыбка без кота. Висит она сама по себе в воздухе - и ничего сама по себе не значит. Фантастично, непонятно, но без самого кота как-то и неинтересно. Вот так же и здесь.
Может, сказалась нехватка непривезенных костюмов. Может быть, сами залы музея слишком академичны для Шемякина, несмотря на то что на открытии куратор постоянно и бодро подчеркивала академичность Шемякина. Просмотреть все 115 эскизов да вдобавок услышать музыку Чайковского, к тому же приправить это хотя бы коротким видеорядом - вот чего хотелось неискушенному московскому зрителю.
Хотя вполне возможно, что все наши моральные потери вскоре будут возмещены. Шемякин планирует создать в Москве свой музей современного художественного искусства. Там, по его словам, будут представлены и макеты декораций, и фигурки из золота, серебра и драгоценных металлов, и будут все эти фигурки вращаться под музыку из спектакля. Одним словом, заткнет Шемякин за пояс самого Церетели.
Со всей очевидностью выставка показала, что воспринимать все это графическое великолепие и изысканность шемякинской линии гораздо проще тем счастливцам, кто видел спектакль. Эскизы тут же отсылали к образам на сцене, и становилось как-то веселее, а без этого многочисленные крысы, свинеобразные гости семейства Штальбаум и всякие совсем уж сказочные персонажи смотрятся не более чем забавно. Чего стоит только эскиз, изображающий слуг, несущих многочисленные немецкие здоровенные колбасы, причем на собственных шеях.
Но в остальном упорное следование тексту Гофмана привело Шемякина к вполне стандартным трактовкам. Ну гости, похожие на поросят и ослов, ну мухолов весь в крапинку, ну черно-белые снежинки, ну все виды крыс - от императоров до простолюдинов, похожие на людей, а те, в свою очередь, на крыс. Конечно, тут уже не уровень плюшевых мышат, но интересных метафор тоже не родилось. На сцене все это заглушается яркостью, музыкой, шиком материалов и сумм, которые ушли в карманы театральных ателье, а здесь от ужаса при виде крыс не трепещешь, а истекающий патокой знаменитый Конфитюренбург лизнуть не хочется.
И совсем не хочется крикнуть в порыве отчаяния при виде всех этих масок и ненастоящностей: "Кто позволил себе эту дьявольскую шутку?! Схватить его и сорвать с него маску┘" - так как отчаяния не наступает, а следовательно, нет и порыва.
Дарья Гармоненко