Ирина Губская - Всю неделю накануне вручения "Золотой маски" вы были на экзаменах в Академии русского балета. Чем отличаются нынешние выпуски от прежних?
- Сравнивать не хочется. Я воспитана Вагановой, поэтому мне очень трудно угодить, и я делаю скидку. Я говорю, что я - "испорченная" Ваганова.
- Ваши ученицы говорят, что вы их научили не бояться сцены...
- Для этого просто надо больше тренироваться. Сейчас я работаю с японцами - они большие работяги и делают то, что кажется невозможным.
- Что для вас значит дисциплина?
- Балет - такое трудное искусство, что если не нажимать, не собирать себя - устаешь.
- Есть ли современные хореографы, у которых вам хотелось бы танцевать?
- В современном танце пока меня никто не увлек.
- А Джордж Баланчин, с которым вы дружили?
- Баланчин очень талантлив. В последние же годы ничего нового в хореографии не появилось. Берутся постановки хороших хореографов и переделываются. Новое, конечно, надо делать, но не надо для этого портить старое. "Спящую", "Щелкунчика" в Мариинском театре исковеркали. Наше наследие - это наш капитал. А в нынешней "Спящей" просто не видно танцев. Они есть, но их не видно.
- Театр обещал сохранять две версии спектакля.
- Зачем? В театре должна идти одна. Я просто жалею, что театр делает глупости.
- Вы говорили, что после "Спящей красавицы" перестали ходить в Мариинку.
- Я в этом театре танцевала 30 лет. Для меня этот театр родной. Очень люблю эту труппу, и труппа любит меня, но сейчас в театр не хожу - просто не хочется. Сейчас взялись за переделку "Баядерки". А это чудный спектакль. Я была счастлива, когда танцевала в нем. А теперь в Мариинском театре не любят балет и не хотят его видеть. Но я не хочу быть пессимисткой. Я думаю, что настанет время, когда вновь обратятся к наследию.
- В этом году в выпускные концерты Вагановской академии включен фрагмент из "Золушки" Константина Сергеева. Перейдет ли она со временем в репертуар академии, как раньше "Щелкунчик" Вайнонена?
- Сейчас нет. Выпускников много, и один спектакль мал для их показа. Это действительно изумительный спектакль. Я говорю так не только потому, что Константин Михайлович - мой муж и партнер, которого я очень люблю и переживаю, что его нет. Этот балет могут смотреть и дети, и взрослые. "Золушку" начинали ставить в эвакуации, и Сергей Сергеевич Прокофьев специально приезжал и работал с Константином Михайловичем. Поэтому там все слитно, все музыкально, все идеально сделано.
- Какой у вас самый любимый спектакль?
- У меня все любимые. Очень люблю "Раймонду", "Золушку", "Дон Кихота"...
- Вы недавно были в Италии...
- Меня часто приглашают, чтобы проверить правильность редакции спектаклей. Сейчас это был "Корсар".
- Как вы восприняли премию "Золотая маска"?
- Конечно, было очень приятно узнать о награждении. Но саму премию я еще не видела.
Ульяна Лопаткина: "Дудинская нам говорила, что в балете невозможного не существует"
- Главное впечатление, сохранившееся у меня от тех лет, когда мы учились у Наталии Михайловны, - ее оптимизм по отношению к нашим возможностям. Она была требовательна, но не ругала нас. Наоборот, вселяла веру в свои силы, внушала, что невозможного не существует - нужно только работать. Если у нас что-то не получалось - в ее словах никогда не было интонаций недовольства. Она спокойно говорила: "Девочки молодцы. Я вас поздравляю. А об ошибках поговорим завтра".
Дудинская умела создать нормальную рабочую обстановку. Поэтому у нас никогда не было страха перед сценой, не было барьера выхода к зрителю. Наталия Михайловна рассказывала, что для нее было важно не пропускать спектакли, в каком бы состоянии она ни была. Она старалась научить нас ощущению спектакля как ничем не омраченного праздника.
Я не видела ее на сцене и могу представить ее танец только по показам. Я думаю, она была очень импульсивная танцовщица, эмоциональная, зажигательная, страстная.
Санкт-Петербург
