Все было хорошо

Уже на подходе к Большому театру меж взволнованных театральных деятелей начали фланировать расторопные коллеги. "Ребят, все будет хорошо, успокойтесь", - говорили они, растворяясь в какой-то другой шушукающейся кучке. Забавно, что "хорошо" должно было быть у всех, независимо от предпочтений и надежд. Посему одновременно радовались и друзья Якутского драматического, и поклонники БДТ, и любители Фоменко. И только немногие знали, что "хорошо" - это грамотно и честно. И всего-то.

Жюри драматического театра разошлось по домам только в четвертом часу ночи - за полдня до церемонии. Не мудрено - по каждой номинации голосовали отдельно и тайно, всякий раз что-то бурно обсуждая, доказывая, цитируя классиков. Высказывались разные мнения - вплоть до отказа вручать "Маску" за лучший спектакль. В результате решение принималось с перевесом едва ли не в один голос, и победители все-таки определились. Додин и Фоменко - вот они. Раздражение некоторых членов жюри было столь сильно, что, видимо, опасаясь за свое здоровье, они даже не смогли приехать в Большой театр. А зря, очень зря - к чему тут личные обиды?

Этот же упрек относится и к председателю Союза театральных деятелей Калягину. Его не было нигде - ни на открытии фестиваля, ни на одном из спектаклей, ни на церемонии закрытия, что уж и вовсе неприлично, ибо премия эта, вроде бы, учреждена СТД - то есть организацией, которую Александр Александрович не без удовольствия возглавляет. Странно, не так ли? "Золотая маска" - общенациональный театральный фестиваль, главное событие сезона, важнейшая культурная инициатива самого СТД, и вдруг - на тебе - всех благ и дарственные письма. Нехорошо.

Вообще статус "Золотой маски", а вернее, церемонии ее закрытия оказался не так уж и высок. В партере было полно свободных мест, а на тех, что оказались заняты, сидели завсегдатаи домактеровских капустников да любопытствующие меценаты. В царской ложе - Nescafe с Альфа-банком, в директорской - председатель Конституционного суда Баглай со товарищи, в амфитеатре - приближенные критики, в бельэтаже - критики попроще.

Церемонию вел директор "Маски" Эдуард Бояков. Ну что сказать, странное было зрелище - хрупкий Эдик на фоне огромного красного занавеса. Высокий голос, не очень остроумный текст, не вовремя встревающий оркестр. Вообще-то публичному менеджеру (каким Бояков является народу) отнюдь не обязательно быть шоуменом. К примеру, министр внутренних дел Грызлов не занимается конферансом на концертах, посвященных Дню милиции. Для этих целей существуют специально нанятые фрики - Светлана Моргунова там или Эдуард Хиль. Нетрудно догадаться, что кого-то в этом роде можно было бы отыскать и тут. Как, вероятно, имело смысл объяснить, каким образом подсчитывались голоса "Приза зрительских симпатий", учрежденного генеральным спонсором. Хоть "Маска" заслуженно досталась ленкомовскому "Шуту Балакиреву", технология очень интересна. Вот на спектакле "Машенька и медведь" было восемьдесят зрителей, на каком-нибудь "Олонхо" - триста, а на "Шуте", скажем, - вся тыща. Каждому зрителю было предложено проголосовать по десятибалльной шкале и бросить проштампованную анкетку в урну. Так как вычисляли? Складывали и делили? Подсчитывали проценты "браво" и "отлично"? Смешивали в одну кучу, а потом тянули билетик, как в 9 из 45? Неясно. Видимо, устроителям следовало бы объяснить процедуру, чтоб потом не было лишних вопросов.

Кстати, о Ленкоме. Ни Марк Анатольевич Захаров, ни Олег Иванович Янковский, номинированные на премию, в Большой театр не приехали. Видно, чувствовали - им ничего не дадут. И правда - не дали. Очень, кстати, напрасно! Отличный ведь театр, большой режиссер, потрясающие артисты. Была возможность отметить их работу спецпризом, но, увы, жюри решило иначе. Впрочем, в следующий раз все может перемениться и будет еще лучше. Всем будет счастье.