Екатерина Васенина Выставлены работы как записных хулиганов, так и только начинающих подвизаться на этой трудной стезе. Сергей Чиликов из Йошкар-Олы, кандидат философских наук, автор "Трактата о таинственных объектах - морали, абсолюте, атрибуте┘", лауреат прошлогоднего "Серебряного венка", привез серию "Деревенский гламур". Серия не новая, 95-го года, но в идею выставки - манифестировать желание обывателя быть не хуже, чем "эти" из журнала или из телевизора - вписывается идеально. Девушка из Марий Эл, в лифчике "анжелика" и с небритыми ногами, то игриво прислонится к печной трубе, то изнасилует кровать с железной сеткой и раскинувшимися на этой сетке сиротливыми вязаными носками. Запоминается мягкий, немного складчатый живот и бешеные восточные глаза - свои 15 минут славы на круг со всех посетителей девушка получит сполна.
Герман Виноградов еще 15 лет назад запугал соседей по подъезду тем, что завалил отходами шаманства шахту лифта с первого по седьмой этаж включительно, а по воскресеньям устраивал в квартире "Бикапонию небесного леса", играя ноктюрн на водосточных трубах. Виноградов сфотографировал в Бурятии человека, очень похожего на Виноградова, - видимо, давно осваиваемая им бикапоническая техника, включающая понятия "синдант", "джаус" и "круселяна", позволяет достигать таких высот. В серии "Мцыри. Ы-краткое" лысый, голый и мускулистый человек ведет себя как кротко и тихо тоскующий мцырь, отверженный вурдалак в позе роденовского мыслителя - он прикорнул на холодном камне в смирении и аскезе, и нет ему иного утешения, как смотреть на суровую и величавую бурятскую природу. От "Ы" веет качественной былиной.
Георгий Острецов в ансамбле с журналом Азамата Цебоева "Меню удовольствий" придумал серию "Булимия" в жанре снятого на фото видео. Договорились, что Острецов страдает ночной булимией и для удовлетворения этой пагубной и мучительной страсти врывается по ночам на кухни дорогих ресторанов и крушит там все и вся. Камера слежения послушно фиксирует все проделки Острецова, но идея оказалась лучше воплощения - смотреть на это довольно скучно.
Большую толпу собрала выставка Евгения Рябушко "┘иная любовь". Рябушко в нарочно смазанной технике снимает своих родственников и развешивает отснятое в работающем на шок порядке. Жена в глухом свитере раскладывает какие-то папки. Жена с ребенком (видимо, родным - он не позирует и абсолютно спокоен) всячески ласкают друг друга. Теща с ложкой какой-то еды улыбается мимо камеры. Вот она же лежит и делает себе хорошо, повторение через один. Вокруг обычный хрущобный бардак, рыжий Карлсон на полу, сохнущие на веревке тряпки. И народа, видимо, вокруг много оттого, что и все остальные проекты родом ровно отсюда же, из такой же или похожей квартиры. Просто у Рябушко пафос неизобретательной, угнетенной на уровне мышления, но от этого не менее сладострастной нищеты достигает своего пика и обобщения.
Но к нему же - и расползшиеся женщины Станислава Яворского ("Красная серия") с горнами, фиолетовыми бантами в перекрашенных волосах и впившимися в ляжки резинками трусов, и рентгеновские, плавающие в пузырящемся формалине тела Владимира Шахлевича ("Прогулки по льду"), и милые, пристальные "Родинки" на попе и глазах портретиста Романа Боботова, и даже по-настоящему гламурные, воспевающие идеальное тело работы Сергея Головача ("Одежда - тело"). Отдельно, подчеркивая свою кристально фотографическую сущность, стоят работы Едыге Ниязова - его светлому, холодноватому неоромантизму одиноко на этой оргии телесных извращений, скрытой и явной похоти и выставленных напоказ родимых пятен и язв.
На контрасте запоминается и то и другое. А что бородавок много - так это не страшно, просто мейнстрим сейчас такой. Смотреть - не трогать. А если и вскочит - помогает сок чистотела. Потереть им бородавочку - как рукой снимет.
Дарья Гармоненко