Хоррор с нами

Драматическая легенда парижанина Гектора Берлиоза "Осуждение Фауста" - фантастическая, взбалмошная, картинная, и красивая партитура с печальным концом на тексты Гете, Альмира Гандоньера и самого композитора. Последний сочинял их, путешествуя по Германии, подпрыгивая в старой немецкой карете, глазея по сторонам и попутно набираясь нужного духа.

"Осуждение" для оркестра, хора и четырех солистов в результате ласкает воображение фантазийностью фаустианства, запахом немецкой легендарности, следами готики и оркестровой оторопью гномов и Сильфов. Оно лишено реноме шлягера из пухлых хрестоматий, но на музыкальных сценах тем не менее пользуется особой популярностью и любовью. Ораториальную вещь исполняют, как только что в Большом, - традиционно концертно, пишут на престижных фирмах, а также периодически ставят словно оперу. Берлиоз сам дал "Осуждению" прозвище "большая опера", хотя по структуре это никак не опера середины XIX века, скорее - реплика к интриге форм XX. Четыре партии - Фауст, Мефистофель, Маргарита и некто Брандер - составляют законченную и упругую персонажную рамку, имеют полнокровный оперный абрис, наделены сольными эпизодами и сплетены в ансамбль (кроме Брандера, чья работа - спеть алкогольный напевчик про некую крыску). Хоровая поступь разношерстна и масштабна, а оркестр, запаивая части в фантасмагорическое целое, то и дело вспучивает это целое инструментальным глобализмом оркестровых фрагментов.

Известно, что концертные серии Большого театра разделены на две части в соответствии не только с форматом, но и с концепцией. Театральный менеджмент поясняет, что на главной сцене в отличие от Бетховенского зала следует ждать не только крупных кантатно-ораториальных жанров, но и духовности, даже, возможно, - религиозности содержания.

Вот и "Осуждение Фауста" - про это. Имеется пасхальный гимн, есть полифоническое отпевание крысенка, есть возвышенный и мрачный погребальный бой колоколов, есть, наконец, шикарные оркестровые галлюцинации: зубовный скрежет, грузный бег чудовищ, клацанье и бряцанье черепами, челюстями и костями, топот адских ног, лап и копыт в стремительной финальной сцене, есть ангельское пение по поводу спасения Маргариты в эпилоге. Абсолютный приключенческий роман про духовность в обворожительных звуковых картинках. А то, как в сцене гибели Фауста по оркестру шастают черепушки и в глубине его ухает совершенно босховский, какой-то косолапый монстр, делает из него еще и хоррор. Причем хоррор с явной иронической интонацией и нежным трепетом.

В вокальном сольном выражении за трепет, нежность и просвет в потустороннем царстве отвечает Маргарита. За качество иронических и некоторых других соседних интонаций - точно Мефистофель. Фауст же - типичный гибнущий герой. Исполнителя этой партии Жозе ван Дама Большой анонсировал как событие. Но ван Дам ничем не очаровал, разве что отметился смешением элегантности и малахольности, стиля и вокальных вульгаризмов, форсированного и, наоборот, зажатого звука.

Зато другой импортный исполнитель Дэвид Кюблер - Мефистофель, хотя голос его по всем приметам не молодцеват, напротив, звучал подарочно. И стиль, и дикцию, и ненатужную подачу, и ладный образ - хоть ленточкой перевязывай. И дари старательной, в конце концов убеждающей, хотя и не во всем идеальной Ирине Долженко - Маргарите. На добрую память. Пусть ее готическая баллада и потеряла в строгости архаических линий, зато романс гипнотизировал. И Кюблер и Долженко обладают хорошим ансамблевым чувством. Оно и стало украшением в том числе их сольных выходов.

Тем же чувством был, наверное, охвачен дирижер Александр Ведерников. Но, явно отслеживая баланс оркестровых и вокальных групп, он не везде был близок к идеалу. В усилиях достичь упругости всей формы, иногда грозящей мозаичностью, в стремлении к удобной темповой бодрости Ведерников иногда спешил. Но в прояснении оркестровых красок преуспел, а это много.

Настолько же весомо, на мой вкус, и то, как, апеллируя к масштабности событий и увесистой духовности, Большой бормочет Берлиозом: "Иримиру карабрао, хас-хас". В том смысле, что можно надеяться на продолжение беспокойной и кудрявой жизни. Кстати, сегодня должны быть объявлены виды Большого на предстоящий сезон, тут и посмотрим.